Орешниковая Соня - Песочный человек

Я открыла пробку и сделала пару глотков. Отдышалась. Снова сделала пару глотков. Закрыла пробку.

– Это что? Сироп от кашля? Или коньяк?

Я вздрогнула. Повернула голову. Рядом со мной сидел мужчина. Молодой мужчина. Но старше меня лет на пять. Мужчина обворожительный, влекущий и какой-то недоступный и далекий… Или это все настоящий, французский коньяк? Скорее всего.

– Это лечебный сироп, – все же ответила я шепотом. – Я ненавижу самолеты. Еще я боюсь летать.

– Ясно, это коньяк, – усмехнулся мужчина.

– А вы не боитесь летать? – спросила я.

– Нет.

– Почему? Научите меня не бояться.

– Для этого мы с вами незнакомы.

– А для этого нужно познакомиться? – безмерно удивилась я. – Маша.

Мужчина тихо рассмеялся.

– Одного имени тут недостаточно.

– О… Ну… Вы хам…

– Нет. Вы не так меня поняли, – и он снова тихо рассмеялся.

– Тогда я вас совсем не понимаю! – рассердилась я.

– Вот! В этом–то и суть! Для того, чтобы избавить вас от какого-либо страха, я должен понимать вас. Нужно подобрать верную мотивацию. Для разных людей – разные способы лечения.

– Как интересно… А вы приведите пример.

– Вам может это показаться странным.

– Пожалуйста.

– Хорошо. Вот один человек, потерявший свою жену, не видит больше смысла в жизни и тоже хочет вслед за женой, но боится. Какой смысл ему бояться самолетов? Скорее окажется вместе с женой. Или алкоголик, который не может завязать, а хочет. Если самолет упадет, он уж точно навсегда завяжет.

– Да уж… Странно – это не то слово.

Мужчина на этот раз рассмеялся беззвучно, прикусив губу.

– Вы что, шутите так? – начала сердиться я.

– В какой-то мере. Но я привел вам такой грубый и примитивный пример, чтобы вы поняли такой метод лечения.

– А… Да уж. Грубо.

– Скорее, банально.

– А вы почему не боитесь летать?

– Кому что на роду написано, так тому и быть.

– Это все русское народное творчество. Пословицы, – махнула я рукой. – Есть и другие пословицы. К примеру, береженого бог бережет.

– Судьба свое возьмет.

– Как? Человек никогда не сядет в самолет. Как он тогда упадет?

– А помните восточную, так сказать, пословицу? Если гора не идет к Магомету… Здесь принцип наоборот. Если Магомет не идет к горе… Самолет сам упадет на этого человека.

Я выразительно посмотрела на собеседника.

– Не помню, чтобы за всю историю человечества на кого-то падал самолет. Вы фантаст? Или это очередной очень грубый и примитивный пример?

– Допустим, так, – важно кивнул мужчина, ничуть не смутившись.

– Слушайте, а вы пессимист? Или фаталист? Или пофигист?

Мужчина рассмеялся. На этот раз громче.

– Если вы рассуждаете такими категориями, то я, по – вашему, пессимистичный фаталист.

– Фаталисты все пессимистичны, – фыркнула я. – Скучно жить, зная, что от тебя ничего не зависит.

– Нет. Так думают пофигисты, – хохотнул мужчина. – Фаталисты все же к чему-то стремятся.

– К долгой жизни, что ли?

– Хотя бы! – Мужчина долго смеялся. Тихо. Заразительно. Мне тоже стало смешно.

– С вами, наверное, никогда не бывает скучно, Маша. Мария… Какое у вас красивое имя…

– Да ладно вам! Лесть. Глупый комплимент, – не поверила я. – Один однокурсник мне как-то сказал, что у меня легендарное имя. Это было интересно. Не банально, по крайней мере.

– Я не делаю вам комплимент. Я говорю правду. У вас красивое имя. И легендарное. Мария. – Мужчина улыбнулся. – А вот что имел в виду под легендарностью ваш однокурсник? Или это просто было такое выражение?

– О, нет. Однокурсник говорил конкретно. Имелось в виду то, что моим именем была названа Мария, мать Христа, и Мария – Магдалина, возлюбленная Христа.

– Возлюбленная? – поднял бровь мой собеседник.

– Этому находят все больше подтверждений, – кивнула я.

– Просто это модная версия. Или просто люди везде ищут скрытый подтекст. А в каждой паре видят интимность отношений. Это уже распущенность.

– Может быть, – не могла не согласиться я. – Из библии сделали роман. А какой же роман без роковой любви? А какая-то чокнутая проститутка, раскаявшаяся в своей форме существования, – это.. это…

– Философия бытия, – хмыкнул мужчина. – Как раз по- библейски. А для романа, конечно, не то, чтобы слабовато, вот как раз для романа – банально. Похоже на идиотизм.

– Что? – поперхнулась я обычным воздухом.

– Как в романе Достоевского « Идиот».

– В чем же похожесть? – приходила я в ступор.

– В диагнозе, – усмехнулся собеседник. – Идиотам не до любви, у них иные категории.