Mary Queen Evil - Margiza

Хранитель

Воспитанные девочки не покидают постель среди ночи. Воспитанные девочки не лучатся пламенем злобы. Воспитанные девочки…

Маргиза с силой сжимала стойку античного шандала*. Пламя крупной свечи тревожно колыхалось и тихо потрескивало. Глаза девочки с ненавистью смотрели на неё.

Чёрная невеста застыла в конце коридора. Маргиза не испытывала даже капли страха. Ею обуревал только бесчинствующий гнев!

Бесстрашной походкой девочка направилась прямо к уродливой женщине. Приблизилась и дерзновенно взглянула в её жуткое, покрытое глубокими шрамами лицо, прикрытое филигранным гипюром.

– Уходи! – требовательно выговорила Маргиза сквозь стиснутые зубы. – Убирайся отсюда!

Их окутывал полнейший мрак и тишина, только лепесточек огонька развеивал чернь, словно лучик надежды, пробивающийся сквозь хмурое небо печалей. Маргиза в белоснежной ночной сорочке, шелковистые локоны раскиданы по её плечикам. Уродливая женщина перед ней высокая, тощая, подняла фату, обнажая свой пугающий лик. Она ухмыльнулась. Слова девочки, казалось, лишь позабавили её.

Ничего не говорила Черная невеста. Немым призраком смотрела в живые очи юной красавицы. Всё хотела перепугать, заставить плакать от смятения, а лучше от горя и отчаяния!

Не вышло. И более не выйдет!

Маргиза приобрела силу в своей слабости. Она искалечила страх до такой степени, что тот заскулил, как пёс бродячий, и рванул прочь далеко-далеко. На его место пришли уверенность и жгучее желание бороться!

Теперь они с жуткой обручницей на равных.

– Я сама прогоню тебя, – Маргиза нагло улыбнулась, смотря прямо в побелевшие глаза Чёрной невесты. Их словно застила мутная, молочная пелена, не было видно радужки, и Маргиза лишь гадала, какого цвета она могут быть. Девочка сделала к даме еще шаг и теперь ощущала колющий мороз, исходящий от её блеклой кожи. Она приблизила свое лицо и зашептала невесте в самые губы:

– Ты уйдёшь отсюда ни с чем! Мою маму ты не получишь, мерзкая хворь! – девочка довольно поджала губы, задрала носик к верху и приподняла одну бровь.

Впервые в жизни обручница приоткрыла сморщенный рот, чтобы сделать глубокий вдох. Она зашипела словно змея. Всем телом затряслась, серьги из черного мориона в её ушах заколыхались. Злобно оскалила прогнившие клыки, тихо рыкнула на Маргизу.

– Ступай прочь! – уверенно шепнула юная красавица.

Образ невесты стал тускнеть. Она пригнулась, затем медленно скукожилась, как кусок смятого выползка, кинутого в огонь, и с недовольной гримасой на безобразном лице растворилась впотьмах.

***

Переполняемая отчаянием, она шла к винтовой лестнице в пустое крыло поместья. Как же она устала, как вымоталась думами и печалями. Обозлённая и изнывающая от собственной беспомощности, девочка взбежала наверх. Толкнула ногою тяжелую дверь из пепельного дуба и вошла на чердак. Да уж, поведение неблагопристойное, леди такого себе позволить не может. Только какой сейчас смысл в отчеканенном воспитании по томам про этикет, если это не поможет спасти родного человека?

Куда выпустить этот яд в виде лютой злобы?

Её не смутили пыль и распахнутое оконце. Девочка подошла к крайней балке под потолком, там обычно сидел филин, подняла голову, чтобы рассказать ему.

Она со стуком опустила шандал с горящей свечей на близстоящий стол и, едва сдерживая слёзы, залепетала…

– Я хочу ей помочь! Хочу избавить матушку от мучений. Я хочу… – она ходила из стороны в сторону, а птица цепким взором неотрывно следила за каждым движением Маргизы. – Хочу спасти мою мамочку! Чтобы она как прежде улыбалась и стала вновь здоровой. Но нет, не могу! Не знаю как!

Филин отвернул голову вбок, тихонько ухнул. А девочка сжала кулачки. Она искала ответы. Она горела от желания.

– Я не молюсь давно. Не прошу у Вышнего чуда. Я ничего не прошу, лишь только возможность! Хотя бы подсказку! – Маргиза остановилась, схватилась за голову, вся задрожала. – Я бы на многое пошла! Я бы не испугалась!

Резкий порыв ветра сдул со стола листы запыленных нот. Грозился погасить хрупкое пламя, но оно устояло. Филин повернул голову обратно, взглянул на Маргизу.

– Я искренне желаю мамочке помочь. Я её так люблю… – она всхлипнула. Маленькое сердце болезненно сжалось, затем гулко застучало. Желание, сказанное вслух, было столь ярким, что очередное дуновение из окна погасило свечу, оставляя Маргизу во власти ночи.

Она стояла, часто дыша через приоткрытые губы.