Дэннис Крик - Страхов много, смерть одна

– Так и говорят?

– Рано или поздно они тебя найдут, гаджо. Тебе надо залечь на дно. И как можно скорее. И забыть о моем существовании, если, конечно, не хочешь получить пулю в лоб.

– Я не буду прятаться. Устал.

При этих словах Харман заерзал на стуле.

– Я тебе сейчас попробую объяснить, что происходит на самом деле. Только пообещай выслушать меня до конца. Ну и, по возможности, поверить.

Харман молчал.

– Это не я убил Бранковича.

– Не ты?

– Послушай, издателя убила одна девушка. А подстроила все так, словно это был я. Она хочет разрушить мою жизнь. Найти ее невозможно, убить тоже. Надо ждать, когда она сама появится. И вот, когда она появится, ты должен быть готов.

– Что ты несешь, твою мать? Копы ясно сказали: ты пришел к издателю, поругался с ним, потом достал нож и всадил ему в спину.

– Они так думают. Но это ложь.

Харман тихо выругался. По-моему, он никому никогда не верил. И когда я начал отчаянно объяснять ему суть происходящего, он принял отсутствующий вид и отвернулся к окну.

– Послушай меня внимательно. Я пришел не за помощью. Я пришел предупредить тебя. Думаю, следующим можешь стать ты.

– Ту хохавэса, мэ джином [2] Ту хохавЭса, мэ джинОм. – Ты врешь, я знаю (цыган.) . Никто не знает, где я живу.

– Она знает. Поверь, она знает все.

Он немного подумал, а потом взорвался.

– Не понимаю, в чем проблема! Дай мне ее фото. Цена прежняя. Если она в городе, к утру ее уже не будет в живых. В доказательство я могу вырезать ее глаза или еще что похлеще. Ты что предпочитаешь?

– Это невозможно.

– В смысле?

– Ее не существует. Она мертва.

– Что? – Харман скривился как выкройка.

– Эта девушка – призрак.

Наш разговор прервала официантка, которая принесла меню. Я взял в руки яркую брошюру и стал рассматривать.

– Ты болен, гаджо. У тебя крыша поехала, – Харман очень нервничал. Стучал костяшками пальцев по краю стола и беспокойно озирался.

– Поначалу я тоже так думал, но все намного сложнее.

– Ту ман шунэса? [3] Ту ман шунЭса? – Ты меня слышишь? (цыган.)

– Черт, приятель, я не понимаю, что ты говоришь.

– Послушай теперь ты. Однажды я помог тебе, выполнив твой заказ. Но тогда я видел перед собой адекватного человека. Теперь же мне кажется, ты совершенно невменяем. Я говорю тебе: Джа по кар. [4] Джа по кар. – «пошел на…» – нецензур (цыган.)

– Хм, что ж, я и не ждал, что ты мне поверишь.

– Вот это, – он показал мне рукоятку револьвера. – Поможет тебе убраться.

– Ты идиот, Харман.

Когда я покидал кафе, то увидел за дальним столиком девушку в синем. Мне стало не по себе, и я едва сдержался, чтобы не закричать. Вспомнив, что призрака вижу только я, и все мои окрики и предупреждения будут истолкованы как вопли психопата, я стал осторожно пробираться к ней. На полпути она исчезла. Я посмотрел на притаившегося в углу цыгана. Кажется, она добралась до него. Я подбежал к нему.

– Ты еще здесь, писатель?

– Я пришел спасти тебя.

– Что? – он усмехнулся мне в ответ. – Миро дэвэл! [5] МирО дэвЭл! – Бог Мой! (цыган.) Настоящий сумасшедший!

В этот момент за его спиной выросла фигура в синем. Я не выдержал и закричал.

Харман обернулся. Я попытался встать между ними, чтобы предотвратить неизбежное, но призрак парализовал меня взглядом: я не мог сдвинуться с места. Ошарашенный цыган потянулся за револьвером и не успел. Рука Магды быстрее пули скользнула ему за пояс и выудила оттуда оружие.

У меня еще был шанс спасти Хармана, если бы я успел ударить по ее руке. Что я и сделал. Но она была прозрачна и неощутима. Раздался выстрел. Потом еще один. Харман охнул и медленно сполз со стула. Револьвер упал на пол, деревянная рукоятка раскололась пополам.

Этот день я провел в хостеле «Причал», что неподалеку от набережной Визар. Я решил, что выходить на улицу не буду. Где-то там ревели полицейские сирены. Кто-то бегал и кричал. Они искали меня. Я знал.

Я подумал о том, что неплохо бы сходить в церковь. И пожалел, что не сделал этого до встречи с Харманом. Однако потом мою жалость развеяла логика.

Два трупа, и неизвестно еще, что случилось с доктором. Что будет со священником, к которому я приду на исповедь?

Она выполнила свою миссию. Сделала мою жизнь невыносимой.

Я быстро перебрал в уме всех возможных следующих жертв и пришел к выводу, что мне вообще не стоит ни с кем встречаться. Любой, кто оказался бы со мной рядом в те жаркие июльские дни, запросто мог стать мертвецом.