Адам Нэвилл - Под неусыпным надзором

Когда Себ впервые увидел этот дом, ему тут же захотелось зайти в него и лечь спать. Он так до сих пор и не смог объяснить себе, чем этот дом его так привлек: он значительно выходил за рамки его бюджета.

– Что слышно о фильме? – рассеянно спросила Бекки. – Когда выходит? Можно открыть эти двери? Я хочу на балкон.

– С моря дует холодный ветер.

– Там плюс девятнадцать.

Себ изобразил любезную улыбку, от которой у него заболело лицо. Нервы его были напряжены до предела: он вздрагивал от каждого звука. Хотя куда больше его испугала бы внезапно наступившая тишина.

Бекки вышла на балкон. Закрыв глаза, она жадно вдыхала морской воздух – так, как он сам уже разучился. Спустя несколько минут она вернулась в комнату, села на диван рядом с Себом и крепко прижалась к нему, в одной руке держа бокал вина, а другой накрывая его нервно подрагивающую ладонь.

– Ты выглядишь не слишком счастливым. Ты не рад меня видеть?

– Не говори так. Я считал дни.

– Тогда что? Ты прячешь за спиной кольцо?

Себ побледнел, и Бекки взвизгнула от смеха.

– Я…

Он был не в состоянии продолжить фразу. Он твердо решил рассказать ей про Юэна и даже репетировал перед зеркалом. Но сейчас все это показалось ему слишком абсурдным. Он не хотел ни выставлять себя на посмешище, ни выглядеть трусом.

Бекки вытянула одну ногу и кокетливо подняла бровь.

– Не могу поверить, что ты промолчал. Я купила их специально для этой поездки, а ты даже не взглянул.

Она говорила о своих сапогах: блестящих, на высоких шпильках, словно вторая кожа охватывающих ее ноги до самых колен. Она надела их с юбкой-карандаш, что делало ее походку немного семенящей и неуверенной, зато чертовски привлекательной и даже соблазнительной. Легкий шорох, с каким внутренние поверхности ее бедер терлись друг о друга, обычно наэлектризовывал его. Обычно – но не сейчас. Он должен был бы чувствовать приятную тяжесть нарастающего возбуждения, но… Сладостное и привычное «нормально» было слишком далеко от того состояния, в котором он теперь пребывал.

– Они великолепны.

Как бы он ни старался, его слова все равно прозвучали неубедительно, и Себ уловил на лице Бекки легкую тень разочарования. Он понял это по тому, как она опустила длинные роскошные ресницы, прикрыв свои зеленые глаза, пленившие его с первой же встречи.

– Тебе следует узнать, что еще на мне надето.

Она провела кончиками пальцев по коленям, утопающим в подобравшихся к дивану солнечных лучах. Себ придвинулся ближе и прижал ее к себе. Это не был порыв страсти – скорее чувство благодарности и желания быть утешенным. Он обнимал ее как друг, ибо именно в этом он сейчас так отчаянно нуждался. Хотя Бекки не была ему безразлична, он всегда держал ее на некотором расстоянии. Полгода они просто спали, не сковывая себя обязательствами и живя порознь, но он понимал, что за это время она крепко привязалась к нему.

Бекки нашла его ухо.

– Хочу прогуляться и поплескаться в море. А еще напиться до безумия. Но в таком виде я точно никуда не пойду. Как только мы хорошенько поприветствуем друг друга в твоей спальне, я переоденусь.

Она наклонилась и нежно надавила на его достоинство.

– Я думала, ты уже готов. Я что-то не так сделала?

Конечно, все было так, и ему очень хотелось сказать ей об этом. Она была такой живой, такой дерзкой, такой шаловливой. От ее сладкого запаха у него кружилась голова. Она была такой же доброй и обворожительной, как в тот день, когда они впервые встретились на литературном фестивале. Ему хотелось сказать ей все это, но он молчал. И вовсе не из-за своей природной скрытности или боязни перейти на следующий уровень их отношений. Он чувствовал себя загнанным в угол, переживания лишили его дара речи. Он был из тех людей, что чувствуют себя гораздо старше своих лет и никогда не зацикливался на эротике. Главной причиной его молчания был Юэн – или то, что пряталось под его личиной.

В течение предыдущей недели он приходил к Себу еще дважды. И с каждым новым «визитом» он был все ближе.

Через два дня после происшествия на пирсе, сразу после того, как его начали преследовать эти жуткие ночные кошмары, Себ был вынужден выйти из дома. Стараясь держаться среди толпы, он добрался до Плимута. Прогуливаясь по центру города, он увидел Юэна. Тот стоял перед крестом святого Андрея, в начале Королевской площади. Себа вновь охватило оцепенение. Затем он почувствовал, как что-то затягивает его в пустоту, все мысли смешались и будто исчезли. Шум проезжающих машин, далекие крики чаек, гомон толпы, скрип инвалидной коляски, проезжающей по тротуару, одинокий гудок теплохода, стук дверцы фургона, развозящего еду, – все пропало в один миг. Но он ясно видел преследующее его лицо и эту мрачную ухмылку – неприятную, насмешливую, торжествующую.