Джерри Джерико - Сказка о муравье

Так вот где все, вот где весь город. Ланцо зажмурился. Всё тело великана состояло из людей. Не шарф то был – но человечья кожа, не череп – но сонм сжиженных тел вперемешку с землёй, не золотые блики одежды сияли в пыли, но мириады сияющих глаз, разом уставившихся на Ланцо. Не меч он держал, но громадный язык, сочащийся ядом.

По земле ползла густая трепещущая каша – то были муравьи, наводнившие площадь. Ланцо отчаянно хлестал себя ладонями по ногам, чтобы стряхнуть первых атакующих его насекомых, но против такой грандиозной армии попытки его были слишком жалки. Муравьи наперебой принялись кусать его, отчего Ланцо вскочил и резво полез на виселицу.

Великан выпрямился и ухватил рукой одну из верёвок, свисающих с пасмурных, мутных небес. Дёрнув за верёвку, он вытянул из-за домов связанное ею существо – то был ещё один великан, не менее устрашающий, чем первый. Вместо головы на его шее мотался гигантский кулак, им он потрясал, натягивая верёвку вокруг своей шеи, точно упрямый бык. Тело его было могучим, но таким грязным и смрадным, что, казалось, оно сочилось нечистотами и кровью, причиняя само себе страшные увечья и страдания. Кисти рук его были также сложены в кулаки, но распрямиться они не могли – пальцы вросли друг в друга и сделали ладонь пригодной лишь для удара. Слепой великан размахивал кулаками, посылая в пространство бессмысленные выпады, и нехотя брёл за верёвкой, которую натягивал обладатель ядовитого меча.

Когда великан-кулак подобрался к эшафоту, первый великан протянул свою руку к его утробе, бурлящей нечистотами, и тонкими костяными пальцами разверз его плоть, продемонстрировав Ланцо растёкшиеся, точно талый воск, человеческие тела. Они сливались друг с другом и собирались в формы, расползались волнами и вновь слипались в единый ком. Бледный Ланцо, растерянно замерший на виселице, которую облепили полчища муравьёв, к своему ужасу увидел, как из человеческой массы в утробе великана воплотился Фиаче. Его зубастая плотоядная ухмылка изумила и встревожила Ланцо. Он даже на миг позабыл о муравьях, которые к тому времени успели густо покрыть всё его тело.

Ланцо подскочил на постели, тяжко дыша и размахивая руками. Тщательно обшарив ладонями старый плащ и убедившись в том, что в складках его не притаилось ни одного муравья, Ланцо глубоко вздохнул и принялся отыскивать ногами под сундуком свои башмаки.

Он тихо спустился во двор. Предутренняя прохлада взбодрила его, моментально согнав остатки неприятного сна. Он прошёлся по двору и выглянул за ворота – улица была молчалива и пустынна, как и во сне. Лишь где-то вдалеке раздавался еле уловимый, пугающе знакомый шелест.

Ланцо вышел за ворота и крадучись прошёлся вдоль забора. Осторожно выглянув из-за угла, он зажмурился и отпрянул – прямо перед ним стоял великан, венчаный столбом и вооружённый языком-мечом. Великан застыл на месте и выжидал, не шелохнувшись, лишь сыпалась из его головы сухая земля, да клокотал в её недрах подвижный человечий ком.

Ланцо вновь выглянул из-за угла и, убедившись, что поблизости не было муравьёв, медленно выступил на дорогу, представ перед могущественным противником. Великан тотчас нагнулся к нему, протянул левую руку и разжал громадный кулак. На ладони его лежала пара окровавленных ушей.

Ланцо неуверенно потянулся, не отрывая взгляд от мглистого сыпучего силуэта великана, и осторожно взял уши. Они были влажными и скользкими от крови, совсем лёгкими, очень рельефными.

– Чьи они? – впервые в жизни Ланцо обратился к великану. Тихий голос его дрожал, дыхание сбивалось. Однако он прочистил горло и повторил свой вопрос громче. – Так чьи же?

То был почти крик. По безлюдной улице пронеслось тревожное эхо. Великан медленно развернулся и двинулся прочь, не удостоив Ланцо каким-либо ответом. Он грузно ступал по городу, перешагивая дома, осыпая их лавиной земли из своей клубящейся людскими телами головы, и совершенно равнодушно влачил на плече свой меч-язык, из которого на улицы непрерывно сочился яд.

Ланцо глядел ему вслед, растерянно застыв с ушами в руках. Он наблюдал, как великан бродил по округе и в конце концов рассыпался на множество частей, самыми крупными из которых были люди – их моментально разбросало по сторонам, каждый из них тут же укатился прочь и скрылся из глаз.

Ланцо вернулся в дом. На кухне, запалив свечу, он внимательно осмотрел уши, но так и не смог предположить, кому они могли принадлежать. Скорее всего, женские. Кто-то отрезал их – исступлённо, порывисто, неумело. Возможно, в великом гневе. Или страдании…