Ильяс Найманов - Чужая кровь

– Чего это… – недоуменно начал Яков.

– Т-с-с, – поднес палец к губам Сагитай. – Заразные…

Он указал на их лица, присмотревшись к которым можно было различить пока еще едва заметные гнусные пятна. Яков приподнял гранатомет.

– Сознание потеряли, пока ехали… – понял Сагитай.

Затем махнул рукой, жестом призывая идти за собой, и двинулся к другой машине, лежащей на боку в пятидесяти метрах от первой. Лобовое стекло было выбито, а в машине лежало несколько расстрелянных из оружия крупного калибра тел. Красная свернувшаяся кровь, резкий запах кислятины.

– Кто это их пошинковал? – шепотом спросил Яков. – На вертолет не похоже… У того тридцать миллиметров калибр.

Сагитай отрицательно покачал головой. Догадок не было. Дальше, метрах в двухстах, стоял врезавшийся в березу деревенский уазик, а за ним еще одна машина, серая «Лада», «десятка». Подходить к ним не было смысла, но… Внезапно мороз продрал по коже. Детский плач. Младенец. Бойцы от неожиданности открыли рты. Яков, пересилив мгновенную оторопь, бросился на звук. Сагитай последовал за ним. Но кроме этого звука появился другой, механический звук дизельного двигателя, возникший через секунду после того, как послышался плач. Из-за уазика, перестукивая гусеницами и неладно тарахтя двигателем, выехал ДПР127. В ту же секунду, обнаружив бойцов, он выкинул вперед два крупнокалиберных пулемета и замер, вращая башенками и переставляя глазки с одного человека на другого. Бойцы также замерли, чуть раскрыв руки. Программа робота должна была отличить живых людей от прочего. Через несколько секунд гусеничная тележка робота повернулась, и он двинулся к стоящей рядом « десятке», откуда раздавался крик. Бойцы бегом поспешили за ним. Но ДПР изначально стоял между этими машинами, а потому открыл переднюю пассажирскую дверь манипулятором. Даже отсюда было видно, что с женщиной, сидящей на переднем сиденье, что-то не то. Нервные движения рук, безвольно шевелящаяся голова, гнусные, пока еще блеклые пятна на лице и руках. Фаза перерождения матери и крик младенца на заднем сиденье. ДПР сделал выводы, отъехал на несколько метров назад, выставил злые пулеметные обрубки и…

– Н-е-е-т!!! – закричал Яков, до которого дошло, что сейчас будет.

Безжалостные короткие пулеметные очереди изорвали тело женщины в бесформенное месиво. Крик не унимался. ДПР отъехал еще на несколько метров, развернул тележку и выставил короткое жало огнемета. Яков перехватил гранатомет в боевое. Огненный смерч ворвался в кабину, ребенок зашелся визгом и затих. Палец бойца вдавил курок. Ничего. Предохранитель. Двухметровый гигант бессильно опустился на колени. Побледневший Сагитай стоял рядом, не в силах сказать ни слова…

Дальше ехали молча. Подавленные и потрясенные. Одно дело – задание где-то там, в тех точках, о которых нельзя говорить, там все чужие, там инструкция. Другое дело —люди, говорящие с тобой на одном языке, которых ты должен защищать. Стоящие на дорогах сгоревшие и развороченные взрывами, перевернутые в кюветах машины уже пугали и напрягали только одним пониманием того, что могло быть внутри. Возможно, в этих машинах были и есть люди, некоторым из которых еще как будто бы можно помочь. Осознание этого ломало психику. Сколько еще незараженных может лежать в машинах? Десятки? Сотни? Но что они, эти два человека и зомби, едущие в белом внедорожнике с крестом на крыше, могут сделать? Как им помочь? Они видели, как машины с выключенными фарами пронеслись мимо. Возможно, их встретил вертолет, но также вероятно, что они все-таки попали туда, куда хотели: в незараженные пункты. И оттуда на плечах паники и колонны гражданских автомобилей продолжили движение. Так же быстро и беспощадно, как это было в Европе. Если они и вытащат кого-то живого из машины, то куда его везти? Тащить с собой через то, что будет впереди? Вы шутите?

Встречных машин больше не было, а стоящих на дороге, иногда по две-три, столкнувшиеся друг с другом, они объезжали. Наконец Сагитай, вздохнув, заговорил.

– Это хорошо, что ты не выстрелил…

Яков молчал.

– У тебя же гранаты, а не пули. Зацепило бы… ребенка.

Яков продолжал молчать, следя за дорогой.

– Еще и робота бы сломал. Он же железка. У него программа. В нас-то он не стрелял.

Яков бросил взгляд на Сагитая.

– А на детей у него программы нет, что ли? – спросил он.

– Получается, что нет, – пожал плечами Сагитай. – А может, и не увидел его. Он, наверное, на пол упал. Они же все не могли предусмотреть. Наверное, времени мало было, да и… Куда бы мы с ним сейчас? Мало того что демаскирует, так еще и кормить его надо, подгузники менять… Это же тебе не пушку чистить… Тут мозги нужны.