Денис Савостькин - Нарисуй мою смерть

– Помню. Конечно, помню.

– Ты только не подумай, я благодарен тебе. Чёрт, я бы скорее всего просто подох, если бы не ты! Это третье место тогда просто меня уничтожило… Синкевич нарисовал круг. Просто круг и каких-то червей вокруг! И ему отдали первое…

– Это ничего не значит… – Вика попыталась заключить в объятия своего молодого человека, но тот отстранился.

– Это много что значит. А знаешь, что этот сукин сын мне тогда сказал? Я дословно запомнил. Он сказал: «Эй, Пикассо, на хрена ты всё таскаешь свои пейзажики и пастораль? Эта чепуха никому не уперлась, только краску переводить! Всем нужна глубина. Экспрессия. Символизм».

– И какой символизм был в его круге и червях?

– Да я не знаю. Думаю, он и сам не знает. Но жюри покивали головой, помычали, да отдали приз ему. А он Синкевичу и не нужен был! Мне просто выть хотелось в тот момент…

– Я помню. Помню, как курила в переулке, ты туда выскочил, как тасманский дьявол, разнёс рамку картины и хотел её изорвать.

– Ага… Спасибо, что отговорила, конечно. Она в кафешке уже год так и висит. А вообще… – Максим замолчал на мгновение, облизнул пересохшие губы. – Знаешь, – спокойно сказал он, снова заглядывая в свой стакан, будто пытаясь увидеть в нем что-то сокровенное. – Я бы душу отдал за такую успешность. За то, чтобы быть, как он, как Влад.

Вика смотрела на него, сидя на стульчике. На глаза ей набегали слезы, а губы затряслись.

– Я бы никогда не полюбила такого, как он. – Сказала она. – Я ненавижу таких, как он.

Максим отвернулся, сделал глоток. Некоторое время тишина продолжалась. Затем он допил и сказал.

– Возможно, было бы лучше, если бы ты не любила меня.

Он взял со стола остатки джина и направился к выходу из кухни.

– Я сегодня посплю в мастерской. – Выдал он, не оборачиваясь.

Вика сидела на кухне и плакала, обхватив свои тонкие колени.

В каморке художник разложил на полу матрас, который он там хранил на случай, если приходилось работать ночью. Он сел на него и приложился к горлышку бутылки. «Черт, походу я знатно напился» – витала по спирали мысль в его голове. В комнатке было почти совсем темно и свет приходил только с уличного фонаря, заглядывающего в окно. Макс сделал ещё глоток и поднял шатающуюся от выпитого голову на пустой холст, стоящий напротив. В его глазах вспыхнули огоньки ярости, он размахнулся и зашвырнул практически пустую бутылку в мольберт. Тот опрокинулся. На холст брызнули краски, а бутылка пролетела дальше и со звоном разбилась.

– Да пошло всё …, – прошептал Максим, откинулся на матрас и вырубился.

Он проснулся через час-полтора от сильной жажды. Голова просто раскалывалась, перед глазами плыли круги. Тени, отбрасываемые от уличного фонаря, при этом головокружении словно оживали, начинали двигаться, казались причудливыми тварями. Максим попытался встать на ноги, но это получилось у него не сразу. Когда же он смог справиться с равновесием, то почувствовал сильные позывы к рвоте и еле-еле успел рывками добраться до туалета перед тем, как содержимое желудка потоком вырвалось из него в глубины унитаза. Макс сплюнул и посмотрел на месиво. В воде плавали сгустки крови вперемешку с чем-то чёрным, похожим на комки волос.

– Что за чёрт… – Максим распрямился, сфокусировал зрение и попытался ещё раз рассмотреть то, что вышло из него, но так ничего не поняв, нажал на кнопку смыва. – Пофигу…

Он по стеночке добрался до кухни, налил себе стакан воды и потянулся к выключателю, чтобы зажечь свет и найти стул – присесть и передохнуть. Он включил лампочку, развернулся и чуть не вскрикнул от испуга.

Перед ним за столом сидел мужчина в белом, который сегодня своим неуклюжим движением создал неприятность в супермаркете. А возле окна, спиной к нему стояла вторая фигура – широкие плечи, мотоциклетный шлем и человеческий глаз на спине кожаной куртки – не оставалось сомнений, что именно этот байкер проявил сегодня плохие манеры, проезжая мимо Макса.

– Какого чёрта!? – взвизгнул Максим.

– Вы повторяетесь, молодой человек. Никакие мы не черти. – «Белый» перекинул ногу на ногу и поднес ко рту чашку кофе, запах которого распространялся по кухне. – Скорее наоборот. Максим, может тоже кофейку? Выглядите вы не очень, мягко говоря. Я могу налить, мне не сложно.

Второй мужчина наконец повернулся к Максу и удосужился снять свой шлем.

– Привет. – грубым голосом коротко поздоровался он.

Максим прижался к стене спиной и попытался понять, что же происходит. Его сердце диким образом стучало в груди, отдаваясь пульсом в висках. Вдоль позвоночника побежали капли пота, а конечности резко похолодели.