Михаил Долманов - Больница

– Ну что, Алиса, готова перестать плакать и начать выбираться из страны чудес? – кот издал несколько звуков, напоминающих смешки, и показательно улыбнулся, всем своим видом пародируя Чеширского кота из детской сказки.

Стараясь вернуть контроль над собственным телом, Виктор снова посмотрел на кота. Тот, в свою очередь, не отводил взгляд от своего собеседника, продолжая улыбаться, но уже более естественно (если это уместно по отношению к коту). В момент, когда их взгляды встретились, кот казался фотографу ключевым звеном данных событий, той осью, вокруг которой все крутится и которая по неведомым законам заставляет все крутиться вокруг самой себя. Он вспомнил, как впервые увидел его где-то в другой жизни (его жизни), в пустой комнате разрушенного здания. Сначала он был обычным котом. Вернее, в нашем мире он был обычным котом и не мог говорить. Потом парень перенесся в этот мир (дурдом) и кот заговорил, а затем исчез, незаметно и тихо. Молодой человек осторожно покосился в окно, боясь, что тошнота и головокружение усилятся, и убедился, что сугробы никуда деваться не собираются.

И вот сейчас, спустя некоторое время (очевидно, три или четыре месяца), этот домашний питомец появился в закрытой комнате, где его раньше не было. Появился так же тихо и незаметно, и теперь что-то хочет от молодого человека. В этот момент к Виктору пришла новая догадка, которая заставила забыть о слабости и тошноте, снова впустить в себя гнев и вскочить с кровати.

– Ого! Какой напор, какая решимость! – кот откровенно издевался над своим собеседником, не скрывая этого.

– Это все ты, сволочь! – начал парень, пытаясь добавить своему голосу жесткости. – Это ты перенес меня сюда! Я не знаю, что ты тут затеваешь и чем ты занимаешься, но если ты, драный ублюдок, сейчас же не вернешь меня обратно, я тебе хвост вырву!

В доказательство своих слов он решил хорошенько пнуть кота ногой, но тот без труда, сделав шаг в сторону (не отпрыгнув по-кошачьи, а сделав шаг боком, как коты никогда не делают) и уклонился от удара. Нога рассекла воздух совсем рядом, не задевая кота, и с размаху врезалась в тумбочку, отчего ее дверца отвалилась и с грохотом упала на пол. От резкой боли Виктор снова невольно сел на кровать и крепко выругался в адрес кота, тумбочки и игравших в карты, по-прежнему игнорировавших все и всех вокруг себя.

– Следите за языком, молодой человек! – оборвал раскаты ругательств кот, который, по всей видимости, ожидал именно такого развития событий. – Я не могу сказать, с какой радости ты тут очутился, но точно знаю, что ничего хорошего тебя тут не ждет, поэтому закрой свой рот и послушай меня! – из голоса кота испарился шуточный тон.

– Нет, это ты меня послушай! – перебил Виктор, уже не пытаясь встать.

Кот замолчал, но смотрел при этом на молодого человека как на идиота, отчего его снова захотелось пнуть, да посильнее. Но вместе с котом замолчал и сам Виктор, понимая, что по большому счету сказать-то ему нечего, и при любых раскладах все равно придется выслушивать кота, и, скорее всего, делать то, что он предложит. Понимая всю глупость ситуации и своего поведения, он еще больше наполнялся злостью и беспомощностью одновременно.

– Ну и? Истерика закончилась или еще хочешь поиграть в обиженную девочку? – кот сел и, выдержав паузу и поняв, что ответа не последует, продолжил: – Вот и хорошо! Сейчас мы выйдем…

Договорить кот не успел, оборвав себя на полуслове, он повернулся к двери и зашипел. Звук открывающегося дверного замка наполнил комнату скрежетом и скрипом, от которого все присутствующие в комнате поежились, даже картежники поставили на паузу свою партию и повернули головы в сторону двери.

Дверь незамедлительно распахнулась и в комнату вошла та же женщина, что и привела Виктора в палату. Сделав несколько шагов, она остановилась и обежала заботливым взглядом, излучавшим спокойствие, всех обитателей комнаты (картежники при этом приветливо ей улыбнулись, а тот, который был дальше от нее, даже помахал рукой) остановила его на Викторе, по-прежнему сидевшем на кровати.

– Что ж ты голубчик так кричишь? – ласковым голосом, каким взрослые женщины говорят с маленьким ребенком, когда тот начинает доказывать какую-нибудь глупость – Перепугал Кирилла и Артем Сергеевича, – она указала ладонью на смотревших пустыми глазами картежников, которые никакого страха, как, впрочем, и других эмоций не выказывали. – Да и нас ты изрядно напугал. Что у тебя случилось? Кошмар приснился или расстроился, что не получилось покурить? – в ее мягком голосе витали нотки издевки и пренебрежения.