Ольга Рэд: Милая нечисть

«Кикимора, что ли? – подумал Тихон. – Нет, не похожа. И не лесовушка, у тех во́лос зеленью отливает…»

Простая холщовая рубаха незнакомки, вся в прожженных дырах, была испачкана сажей. Сама она дышала натужно, со свистом и хрипами.

– Помоги… – растрескавшиеся губы едва шевельнулись. – Помо…

Перламутровые глаза закатились, и она свалилась прямо на руки Тихону. Он растерянно прижал к себе невесомое тело. Куда ее? Домой? А если огненный бес за ней гонится? Или хозяинколдун? А, где наша не пропадала!

И Тихон побежал, держась поодаль от постоянных троп домовых. Ввалившись в родной подвал, первым делом уложил нежданную гостью на лавку, а сам обежал дом – сначала изнутри, потом снаружи, обводя и жилище, и все подворье охранным кругом. Сильного колдуна не задержит, но беса со следа собьет.

Хотя бы на время.

Когда Тихон вернулся, незнакомка уже сидела на лавке, обхватив себя за плечи, и тряслась так, что зубы стучали. Домовой кинулся к сундучку, достал расписную чашку с отбитой ручкой, которую хозяйка в сердцах выбросила, а он подобрал. Плеснул из бочонка.

– Глотни, полегчает.

Она глотнула. Замерла, задохнувшись. Потом задышала, допила остаток.

– Что… это?!

– Мухоморовка. – Он осторожно присел на другой конец лавки. – Тролли ее из грибов варят… Ну, в основном из грибов.

– Тролли… – повторила она. Голос у нее был странный – словно играла треснувшая дудочка. – А ты домовой?

– Верно. – Тихон осознал, что во все глаза таращится на проглядывающие в прорехи рубашки голые коленки гостьи, и смутился. – Тихон я. А тебя как называть?

– Гругаш.

Слово прошелестело камешками с осыпи. Тихон попробовал повторить. Нет, не подходило это имя девице с паутинчатошелковыми волосами и лунными глазищами.

– Ты с пожара? Из дома аглицкого колдуна?

Она насторожилась. Круглые глаза сузились.

– Слышал уже? Ты не бойся, я только отдышусь и уйду.

Тихон жарко покраснел.

– Ничего я не боюсь! Оставайся, сколько хочешь, я тебя никому не выдам.

Она улыбнулась.

– Ты добрый. У нас говорят, что встретить рыжего – к удаче. Повезло мне.

У Тихона потеплело внутри. Душа ворохнулась и запела варакушкой. Дождался! Вот оно – его счастье! Само в руки прибежало!

– Не обидишься, если я тебя Груней звать буду? – Хоть горшком назови, только в печь не ставь.

– Ишь ты! – восхитился домовой. – По-нашему говоришь, как здесь родилась. Когда только успела научиться?

– Я уже семь лет в вашей стране. – Она вздохнула. – Говорить легко, понимать трудно.

Она снова начала дрожать.

– Мне бы сажу смыть…

Тихон вскочил, засуетился.

– Сейчас воду принесу. У меня и мыльный корень припасен, и ромашка вот сушеная, голову мыть…

Он вынимал из сундука мешочек за мешочком. Положил на лавку чистую рубаху – прадедовскую, длинную, с вышивкой по подолу.

– Велика тебе будет, но можно поясом стянуть. А старую лучше сжечь.

Пока гостья мылась, Тихон прокрался наверх, набрал оставшуюся у людей с ужина еду: кусочки хлеба, полмиски каши, прихватил поломанный печатный пряник и горсть леденцов из приоткрытой жестянки. Прожженную рубаху свернул и засунул в поленья. Утром хозяйка примет ее за скрутку бересты и первым делом в печь отправит.

Вернувшись в подполье, Тихон едва не выронил свою добычу. Гругаш сидела на лавке, поджав одну ногу, и длинными пальцами расчесывала чистые, мерцающие волосы, полупрозрачной волной покрывающие худенькое тело. В подполье пахло летом.

– Рубаху… – хрипло выдавил Тихон. – Рубаху-то надень!

Она капризно сморщила острый носик.

– Я в ней утону! Ох, ну ладно, не смотри так.

Тихон отвернулся, раскладывая еду на крышке сундука. Когда обернулся, Гругаш уже стягивала широкую рубаху витым пояском. Лукаво глянула на него из-под волос.

– Какой ты застенчивый. Или не нравлюсь?

– Нравишься, – буркнул он, не зная, куда девать руки от смущения. – Угощайся вот… Чем богаты…

Сам он сумел сжевать только корочку хлеба. В голове плавал ромашковый туман. Сердце то замирало, то пускалось галопом, стоило Груне придвинуться поближе.

– Благодарю тебя за гостеприимство. – Она смела в ладонь крошки и слизнула узким розовым языком. – А теперь слушай. Не хочу, чтобы ты пострадал за свою доброту. Нет! – Она прижала палец к его губам. – Молчи! Сначала выслушай. За мной беда идет, Тихон. Огненная беда. Арчибальд Мерлиз, мой бывший хозяин, поссорился с одним из местных магов.

– С кем? – не понял Тихон.