Людмила Лапина - КРЫМСКАЯ ПРАКТИКА. Мистическая повесть

– Давайте разберем какое-нибудь стихотворение, подходящее нашему случаю, про юг и историю. Кто почитает? – и профессор вопрошающе взглянул на притихших студентов. – Вы же ленинградцы, мои дорогие, – значительно добавил он.

Студенты молчали. Гена стиснул голову большими ладонями. В памяти всплыло: «… под голубыми небесам великолепными коврами, блестя на солнце, снег лежит…» Гена мысленно застонал. Неужели он ничего сейчас не вспомнит, и серьезная умная Карина будет смеяться над ним вместе с легкомысленной Леночкой. Стихи вспоминались только Пушкина и только про зиму. Пушкин, мороз… А что является противоположностью морозу и холоду? Огонь! Конечно, огонь! Гена солидно откашлялся.

– Можно мне, Андрей Петрович?

– Слушаем тебя, Геннадий, – подбодрил его профессор. Молодой человек встал, прикрыл глаза, минуту помолчал и произнес:

– Спасибо, Геннадий, пока достаточно, садись, – сказал профессор, посмотрел, как молодой человек опустился на свое место, и произнес: – Ну-с, мои дорогие, давайте разбираться с первой строчкой. «Плещут воды Флегетона». Кто мне скажет, что такое Флегетон? – и он обвел своих студентов вопрошающим взглядом.

– Река, – робко пролепетала Леночка.

– Очень хорошо, а какая это река? – уточнил профессор. Леночка молчала.

– Адская, – солидно сказал Гена.

– Правильно, мой мальчик, но ад появился только в христианстве, а у эллинов был аид, – уточнил профессор. – И у Пушкина сказано: «из аида…», значит, Флегетон – река, текущая в аиде. А сколько рек, текущих в аиде, вы знаете?

– Стикс, Лета, – без запинки произнесла Кора.

– Очень хорошо. И это все? – спросил свою аудиторию Андрей Петрович.

– Разве их не две? – захлопала ресницами удивленная Кора.

– Их пять, моя дорогая, – важно сказал профессор. – Давайте считать: Стикс, Лета, Флегетон, Ахерон, Коцит.

Студенты молчали, потрясенные – как запомнить все эти сведения из древнегреческой мифологии?

– Стикс, мои дорогие, самая известная река царства Аида, подземного царства, – сказал Андрей Петрович. – И чем же она знаменита?

– Харон перевозит через нее души умерших, – помолчав, произнес Стас.

– Совершенно верно, – подхватил профессор. – Стикс – река страха, ненависти, мрака, она многократно огибает аид. А начало свое Стикс берет из Ахерона, реки боли и скорби. Это понятно?

Нестройный хор студентов подтвердил, что да, понятно.

– Конечно, Лета тоже известна – река забвения. Попавшие в аид души пьют из нее и забывают горести своей земной жизни, – профессор замолчал и улыбнулся своим мыслям. – Кстати, Лета не так далеко от нас, как вы думаете.

– Неужели она существует в действительности? – вскрикнула Леночка.

– Да, и здесь, в Крыму, – подтвердил профессор. Вскрикнули все его слушатели – и практиканты, и баба Надя, и дед Павло. И все изумленно уставились на профессора. Он продолжал:

– Да, говорят, что от Леты отделился извилистый Летийский ручей, и выходит он на поверхность около городка Старый Крым. Под горой Агармыш есть бездонный колодец.

Парни переглянулись.

– Он закрыт решеткой, – невинно произнес профессор. – А еще около горы Агармыш ходят странные туманы.

Парни умоляюще посмотрели на профессора.

– Нет, мы туда не поедем в этом году, – сказал Андрей Петрович. – Это далеко от нас, на другом конце полуострова, около мыса Меганом. Так какая же у нас третья река?

– Флегетон, – Леночка произнесла знакомое название.

– Флегетон, что характерно, река огненная, впадает в Тартар.

Профессор обвел сверкающими глазами своих слушателей. Они внимали. Он продолжил:

– Тартар – самая нижняя часть аида, огненное ущелье, где мучаются титаны, восставшие на Зевса. И какая у нас осталась река?

– Ко… – ко… – попытался вспомнить Стас.

Раздался дружный молодой смех. Баба Надя прикрыла рот ладонью, улыбка деда Павло спряталась в его сивых усах. Даже профессор усмехнулся и дернул себя за бороду.

– Эта река называется Коцит или Кокитос, река плача, по ее берегам бродят несчастные души, не имеющие драхмы или даже обола. Они не могут заплатить Харону за перевоз. А почему они не могут заплатить Харону?

Повисло молчание. Молодежь растерянно переглядывалась, пожилая супружеская чета молчала. Стас откашлялся и робко произнес:

– У них нет денег, потому что хоронили их тайком, в спешке, и не положили им ни одной монетки.