Лесса Каури - Фаэрверн навсегда (СИ)

Ар Нирн оделся, накинул перевязь с мечом — без нее ощущал себя голым — и, вернувшись в свою комнату, завалился спать. Громила не соврал — в этом странном доме, который мог бы принадлежать богатому торговцу, но стоял в самом небезопасном месте Ховенталя, Викер ощущал себя в безопасности.

Он проснулся с наступлением темноты. Сел на кровати, с силой потер щеки. Затем спустился вниз и обнаружил рыжую, уснувшую в том самом кресле у окна. Длинные ресницы женщины подрагивали во сне, глазные яблоки жутковато двигались под закрытым веками — ей снилось что-то, налагавшее на лицо печать отчаяния. И Викер догадывался — что!

Фаэрверн…

Он уже начинал ненавидеть это место, не потому, что оно являлось пристанищем для отступников, но потому, что даже уничтоженное, беззастенчиво вмешалось в его жизнь, столкнув с понятного и простого пути Воина Света на какую-то кривую и подозрительную дорожку. И еще за то, что свел с этой… монахиней! Чуть было вновь не подумал ‘ведьма’! На лице Тамарис сон раскатал вуалью светлую печаль, стершую резкие тени. С уголка её глаза выкатилась одинокая слезинка. Она оплакивала его, свой Фаэрверн! Она оплакивала его даже во сне!

Да будь он проклят!

Викер резко развернулся и направился к выходу. Но был остановлено тенью с кинжалом в руке. Черный шарф скрывал лицо, оставляя открытыми глаза, диковато блестевшие белками в темноте коридора.

— Куда собрался, незнакомец?

— Погулять. Или я здесь пленник?

— Ты здесь гость, поэтому я не убью тебя сейчас. Возьми это… — в руку ар Нирна упала серебряная монета с выточенными семиконечной звездой краями, — если остановят в Сонном квартале или прижмут к стене в городе — покажи монету и спокойно пойдешь дальше.

Викер колебался лишь мгновение, затем взял монету.

— Благодарю!

Тень бесшумно отступила в угол, становясь незаметной.

А паладин шагнул на улицы города, который считал родным, почитая за светоч, несущий обездоленным пищу, обманутым — правду, немощным — исцеление.

Тризан был виден отсюда — чуть в стороне от королевского дворца, стенами, облицованными гранитом, напоминающий раскрывшийся бутон черной розы. ‘Цветок’ пестрел огнями, будто отметинами светляков — цитадель Первосвященника готовилась к празднику. Во дворце было не в пример темнее. Повинуясь непреодолимому желанию оказаться у его стен, Викер решительно зашагал в том направлении. Его останавливали пару раз — неясные тени, вышедшие из подворотни с тускло блестевшими в свете звезд клинками, и полупьяные громилы, вывалившиеся из какого-то сомнительного заведения. Но тайная монета открывала дорогу получше грубых слов, звона мечей или денег. Скоро ар Нирн уже касался ладонью шершавого камня дворцовой стены, борясь с желанием проникнуть внутрь. Желание победило. Он воспользовался потайной калиткой в стене, той самой, что показал ему слуга королевы, когда вел к ней, и очутился в саду. Плотные кроны яблоневых и апельсиновых деревьев казались шарами черноты, повисшими на нитях звездного света. Ласковый ветер приносил запахи древесных и плодовых соков, цветов с многочисленных клумб, разбитых между стволами. Здесь можно было, гуляя, сорвать зрелый плод и насладиться его вкусом в беседке, увитой девичьим виноградом, что так греховно краснел по осени. Здесь было тихо и спокойно — королева любила сад и не пускала сюда посторонних. В эту ночь здесь должен был царить покой… но вместо него слышались жадные стоны, звуки поцелуев и шлепки тела о тело. Разгоряченного страстью тела о другое, неутомимо принимающее ласки.

Викер, пригнувшись, подкрался к беседке, отвел виноградную плеть… И у него потемнело в глазах, несмотря на лампадку, поставленную на стол и освещавшую обнаженную женщину, легшую грудью на скамейку, и мужчину, стоящего на коленях позади и неустанно вбивающего себя все глубже… в королевское лоно. Ибо Викер узнал ее — светловолосую дочь Джонора Великолепного, Её Величество Атерис.

— Еще… еще, мой лев! — стонала она, не сдерживая голоса. — Будь сильным, будь смелым… Дай мне все, как отдал брата…

По подбородку ар Нирна потекла кровавая струйка: он слишком сильно прикусил губу, желая услышать ответ. И он его услышал.

— Для тебя, моя королева, я достал бы звезду с неба… — задыхаясь от страсти, шептал Астор ар Нирн. — Ради тебя я убил Викера… Лишь бы ты была моей… Только моей…

Королева неожиданно схватила его руки, лежащие на ее бедрах, и с силой сомкнула на своем горле.