Татьяна Карпенко - Джаггернаут. Книга вторая. Некромант

«Молитесь, дети мои», – проговорил священник, когда все свечи в церкви запылали пламенем. – «Молитесь, и будет нам спасение».

Владимир последовал примеру остальных и, упав на колени, начал читать «Отче наш».

С улицы донеслись пронзительные крики. «Выжившие», – мелькнуло в мыслях Володи и он, забыв о молитве, направился к дверям.

– Стой! – остановил его крик священника. – Там нет людей. Их уже нет.

Володя оглянулся на него. «Крики…», – проговорил было он, но святой отец возразил: «Зло очень искусно играет на наших эмоциях, сын мой».

Володя ощутил, как воспоминания о той страшной ночи вновь оборвались и ушли в небытие. Утро уже полностью вошло в свои права. И теперь серое, затянутое пеплом пожарищ, небо озарилось золотом солнечных лучей. Натали уже выпила чай и собралась уходить. Девушка не желала оставаться на одном месте дольше, чем необходимо, чтобы выжить.

– Натали, – позвал Владимир Сергеевич. Девушка отрицательно покачала головой, давая ему понять, что их пути вновь расходятся. – Удачи тебе, Натали…

***

После ухода Натали, Володя вновь занялся своими обыденными теперь делами: поиском пропитания. Когда-то давно, Даша упросила отца сводить ее на вышедший фильм «Я – легенда», там мир разрушил страшный вирус, превративший девяносто процентов людей в кровожадных вампиров и главный герой остался с собакой. Владимир Сергеевич был бы счастлив найти собаку. Ибо повседневная рутина его состояла, как и Роберта Невилла в поиске оставшихся припасов. Володя до сих пор помнил тот фильм, который Даша очень любила. И, возможно знания, которые он получил из, казавшейся, раньше фантастической, истории помогали ему выживать. Он вооружался ружьем и ходил по разрушенным отелям, домам, магазинам. Все, что находил, забирал себе.

Но сказать, что он был единственным выжившим нельзя, выжили еще и мародеры. Шайка из парней и девушек, что разъезжали днями на трех джипах и воровали продукты, боеприпасы из магазинов. Пару раз, Володя на них натыкался. Отделался он сломанным ребром и подбитым глазом. Однако, найденные консервы уберег. «Мародеры», так они себя называли, отличались бесстрашием, но не тем, что присуще героям, а тем, что присуще глупцам. «Мы пойдем на службу к демонам и станем править миром», – кричал главный из отморозков – бритый с татуировками на лице. За время апокалипсиса подобных группировок образовалось около сотни. Во всех городах мира. Многих, тех, что громили Румынию, Володя знал лично. «Подающий надежды юрист или дипломат», – говорили о таких. Хотя Владимир Сергеевич был в курсе, как именно подобные молодые люди стали «юристами» или «дипломатами», их отцы и матери входили в касту «золотых людей». Имена Володя запоминал плохо, но вот человеческую суть улавливал всегда хорошо. Демоны умели убеждать людей в своей правоте, вот они и навевали мысли неопытным умам о будущем величие. Владимир слышал эти речи на некоторых волнах радиоприемника, некий «Хоррор» захватывал радиоэфир и предлагал, предлагал, предлагал…. Безбедное существование, хотя подобные «мародерам» никогда бедно и не жили, власть, которую никто не будет ограничивать, удовольствия, исполнения желаний….

Сами молодые умы, что поддались подобному подстрекательству, никогда не могли ощутить жизни обычного человека. О них не зря говорили: «Сын министра», «Дочь главного прокурора», «Внук депутата». Подобная характеристика означала, что «молодой человек» особенный, практически бриллиант. А «бриллиант» не может жить в бедности или обыденности.

Теперь к слову… никого кто кричал о превосходстве «бриллиантов» не осталось. С несколькими «подающие надежду» расправились лично. Владимир Сергеевич сам, когда-то был не последним человеком в Бухаресте. Он вел дела с иностранцами и зарабатывал большие деньги, но зачем они были ему теперь?!

Иногда ночью, когда тьма окутывала весь мир, Володя отдавался воспоминаниям. Он закрывал глаза и слышал голоса из прошлого. «Папа, … – доносился до него гулкий голос Даши, – я хочу помогать людям… Мне нужна профессия врача…» – это были те слова, что она сказала ему перед вступительными экзаменами в медицинский университет. Он же хотел видеть свою дочь замужней дамой, с детьми. Он желал передать ее в руки того, кто сумеет ее защитить от всяких бед. «Папа, мне это, действительно, нужно…», – также гулко доносился до него ее голос.

История тех дней вызывала у мужчины теплые чувства. Больше не было боли, что преследовала его после гибели Даши. Даже чувство вины ушло прочь. Теперь воспоминание о мире до смерти дочери, вызывали лишь приятную ностальгию. Изредка, Володя ловил себя на мысли, что Даша, его высокоморальная дочь, никогда бы не сумела убивать ради пропитания. Она, напротив, старалась бы спасти как можно больше человеческих жизней. Возможно, из-за этого он и старался приписать подобные качества так напоминавшему Дашу – Джаггернауту.