Анна Белкина - G.O.G.R.

Зайцев был в селе Красном по вызову Соболева. И на посту в ОПОПе остался один Объегоркин. Подполковник Окунев всё рассказал Вовке. Помощник участкового прекрасно знал, что в армии есть свои следователи, в чьей компетенции разбирать такие дела, но Вовка был храбрец и мечтал о подвигах. Поэтому он сдуру согласился. Достав из ящика стола пистолет, Объегоркин затолкал в него полную обойму и вместе с Окуневым отправился в часть.

Как настоящий сыщик, Вовка первым делом взял отпечатки пальцев у всех, кто когда-либо входил в третью казарму. На это нехитрое дело Объегоркин убил почти полдня. Потом Окунев пустил милиционера внутрь. И другие полдня ушло на то, что бы исследовать казарму. Сначала Вовка ничего не нашёл. Только под вечер, когда уже стемнело, Объегоркин наткнулся на кое-что интересное. Под вешалками для одежды новый линолеум был аккуратно вырезан прямоугольником. Резали чем-то очень острым. Разрез — тонюсенький, почти незаметный. Вовка взял перочинный ножик и подцепил им этот прямоугольник. Он легко отодрался. Под новым линолеумом оказался очень старый и сильно вытертый. Присмотревшись, Объегоркин понял, что и старый линолеум вырезан точно так же. Подцепив ножиком, Вовка вытащил и второй кусок. А под ним была дыра. Чёрная и очень похожая на вход в какое-то подземелье.

— У вас тут что — погреб? — спросил Вовка.

Солдаты отрицательно качали головами. Действительно, какой может быть погреб в казарме?!

— Нужно в него слазить, — сказал Объегоркин. — И проверить, куда он ведёт. Они точно отсюда вылезали?

Вовка имел в виду карликов, которые бродили здесь по ночам.

— Да, именно, отсюда, отсюда, — подтвердили те из солдат, кому приходилось лицезреть странных визитёров собственными глазами.

Подполковник Окунев подошёл и заглянул в дыру.

— Странно… — подполковник почесал затылок. — Сколько лет уже тут служу… — Барсуков! — крикнул он одному из рядовых.

— Я! — вперёд вышел высокий худой парнишка с веснушками на носу.

— Барсуков, — сказал Окунев, — принеси-ка фонарик.

— Есть! — по-солдатски отчеканил Барсуков и строевым шагом вышел на улицу.

Спустя несколько минут он вернулся с большим геологическим фонарём. Подполковник взял фонарь и посветил в дыру. Из густой чернильной мглы вынырнули серые бетонные ступеньки, ведущие куда-то вниз.

— Да это настоящий подземный ход! — выдохнул Объегоркин. — Точно, надо слазить!

Подполковник секунду колебался, а потом сказал:

— Вот что, берите Барсукова и смотрите, через… э-э-э… — Окунев посмотрел на часы. — Десять минут, возвращайтесь, независимо от того, найдёте вы что-либо, или нет. Рекогносцировка всегда требует осторожности.

Барсуков, видимо, чуть струсил: побелел маленько и в лице слегка изменился. Но ничего не сказал и молча пошёл вниз, вслед за Вовкой.

Кружок света геологического фонаря уменьшался, тускнел и растворялся в темноте по мере того, как милиционер и рядовой Барсуков спускались в таинственное подземелье. Подполковник немножко нервничал, глядя вслед удаляющемуся мерцанию. Вот оно скрылось совсем.

Минуты шли, а разведчики всё не появлялись. Окунев обеспокоено поглядывал на часы: Барсуков и Объегоркин задерживались на шесть минут.

— Ну, чего вы там застряли? — бубнил он себе под нос. — Где вы там?!

Вдруг из дыры раздались какие-то вопли и топот бегущих ног. Эти тревожные звуки приближались, делаясь громче и громче. На подполковника напала оторопь. Не помня себя, подлетел он к гадкой дыре и в сердцах заорал, пуская петухи:

— Барсуков!!! Что там?!! Что случилось?!!

Крики Окунева эхом раздались во тьме подземелья. И тут же выскочил взмыленный, белый, как мел, Барсуков. Обеими руками хватаясь за подполковника, он плакал и буровил какую-то чушь. От бедняги так и не добились вразумительного ответа. После своей короткой экспедиции он вернулся слегка забацанный. А вот милиционер не вернулся вообще. Пропал.

Окунев три дня думал, что делать дальше. Двое пропавших, один — сумасшедший… Хорошо же он разобрался. Подполковник приходился зятем генералу. Связавшись с тестем, он объяснил ему, в чём дело. А, узнав, что за подобное самоуправство светит трибунал, упросил родственника дать разрешение на эвакуацию всей части. Генерал не стал «выносить сор из избы». И буквально за день двадцать первой воинской части не стало. Приехали машины и в срочном порядке увезли всех солдат и имущество части.