Криста Фауст - Сверхъестественное - И прошел год. Поцелуй койота. Ночной кошмар

Розмари завернула и вручила Натаниэлю буханку свежевыпеченного хлеба. Все знали, что с той поры, как Джон Фолкнер приказал долго жить, его вдова из сил выбивалась, чтобы прокормить детей и содержать маленькую ферму. Так что отвезти ей что-нибудь съестное, особенно после смерти дочери, казалось вполне разумной идеей. По крайней мере, так рассудил Натаниэль, когда они с Калебом и Томасом пустились в дорогу. Однако добравшись до жилища вдовы, они пришли в изумление, обнаружив вместо упадка и бедности маленькую процветающую усадьбу. В ранее пустовавшем хлеву стояли две коровы и две лошади – нечастое богатство в Салеме. Натаниэль постучал в дверь, и вдова Фолкнер пригласила их внутрь – не в холодную неприветливую каморку, но в теплую уютную комнату. На столе стояла еда, а над очагом кипела – как Натаниэль определил по запаху – тушеная оленина. Между тем, сезон для охоты был неважный, и принести домой только что добытого оленя можно было только при большом везении. Натаниэль вежливо представил вдове сыновей, передал соболезнования от Розмари и добавил, что мальчики с радостью помогут по дому, если нужно. Хозяйка дома так же вежливо отказалась от помощи, объяснив, что дом в порядке, а еды более чем достаточно для нее и оставшихся детей.

– А как двойняшки? Помнится, у них были какие-то нелады с ходьбой? – полюбопытствовал Натаниэль.

– С ними все хорошо, спасибо, – вдова встрепенулась на стуле. – Вот, к слову, и они.

Два совершенно одинаковых мальчика примерно возраста Калеба ворвались в гостиную, где сидели Кэмпбеллы. Оба выглядели здоровыми и румяными, от хромоты не осталось и следа. Какой бы недуг ни был причиной их слабости, он полностью исчез. Натаниэль подивился, как можно так быстро перейти от горькой бедности к процветанию.

– Вдова Фолкнер, я так сочувствую насчет вашей дочери, – искренне проговорил Натаниэль, следя за реакцией женщины.

– Бог дал, Бог взял. Не так ли говорит преподобный Паррис? – ровно отозвалась вдова.

– Совершенно верно. Вы правы. Так, значит, вы ни в чем не нуждаетесь, – в подтверждение очевидного Натаниэль обвел жестом комнату.

– Разве что в дочери. Я бы все сделала, только бы ее вернуть.

– Разумеется. Скажите, у нее было много друзей? Вероятно, она была знакома с дочкой преподобного Парриса? – спросил Натаниэль.

– Нет, ничего подобного. На вечерних молитвах по воскресеньям и четвергам они, возможно, разговаривали, но подругами точно не были.

Не такого ответа ожидал Натаниэль. Он мрачно кивнул, еще раз принес соболезнования и дал знак Томасу и Калебу, что пора уходить. На улице Натаниэль покачал головой: он был сбит с толку, он был уверен, что околдованные девочки имеют какое-то отношение к смерти Эбигейл.

Когда Натаниэль взобрался на лошадь, в дверях появилась вдова и окликнула:

– Мистер Кэмпбелл, есть еще кое-что.

– Что именно? – уточнил Натаниэль.

– Я любила дочку, но одобряла не всех ее знакомых.

– О чем вы?

Вдова нервно огляделась, хотя рядом никого не было, и, наконец, проговорила:

– Например, семью Болл.

Засим она вежливо кивнула и исчезла в доме. Натаниэль посмотрел на мальчиков:

– Ну что, навестим Констанс Болл? Возможно, к делу имеют отношение разрытые могилы, которые вы нашли на ее земле.

Калеб и Томас согласились. Дочери Констанс Болл были известны по всему городку: во-первых, они, кажется, не желали разговаривать ни с кем, кроме как друг с другом, а во-вторых, были необыкновенно красивы. Резиденция семьи Болл располагалась недалеко от дома Кэмпбеллов, так что Томас и Калеб, случалось, срезали путь через нее, хотя знали, что так делать нельзя. Дом был внушительной кирпичной постройкой, что уже отличало его от ближайших зданий: те были обшиты досками. Единственное, что каждый знал о семье Болл наверняка, так это то, что сколько все себя помнили, она обреталась на этой земле и в этом доме.

– Как думаешь, Констанс Болл имеет отношение к смерти Эбигейл? – спросил Томас.

– Вот и выясним, – отозвался Натаниэль. – Помните, что делать, когда приглашают в дом?

Мальчики кивнули. Именно на такие ситуации их натаскивал отец. Да, они долгими промозглыми ночами караулили вампирьи гнезда. Да, они видели не одну одержимость демонами. Но еще Натаниэль учил их, как вести себя достаточно вежливо, чтобы впустили в дом, что иногда уже знаменовало половину победы.

К тому времени, как Кэмпбеллы добрались до усадьбы Констанс Болл, поднялся сильный ветер. Снег заметал поля, слепил глаза. Натаниэль привязал лошадь, и они поднялись по ступеням. Дверной молоток был с голову Калеба размером. Томас приподнял его и опустил на бронзовую пластину. Удар эхом прокатился по дому, заглушая даже завывания ветра. Через пару минут крупный мужчина в черных брюках и застегнутом до самого горла пиджаке отворил дверь, открыв взору огромный холл и витую лестницу. Натаниэль назвал себя и попросил разрешения войти. Мужчина провел гостей в большую гостиную справа от холла.