Дина Клопова - Пустившие по ветру. Роман

Он застегнул брачный браслет жены ниже своего, официально признавая себя вдовцом. Его время тоже скоро наступит, пора и ему заканчивать дела.

– А что с ней тогда было не так? – полюбопытствовать Гаэль, пряча так и не вскрытый конверт во внутренний карман хенсая. Ортэль рассмеялся.

– Да все! Когда я взял ее в жены, у нее волосы до плеч не доставали и цветом были… не соврать бы, но сливовые. Я уж не говорю про то, что застегнуть лекарскую форму ее невозможно было заставить…

Изумленное лицо сына заставило Ортэля осечься. Да, для него мать всегда была спокойной, уравновешенной женщиной с длинными, но всегда гладко убранными волосами, в одежде, которую даже пыль стороной обходила.

– И мое время близится, Гаэль, – сменил тему вдовец. – Мне нужно передать тебе дела.

***

Он посмотрел на изящные пальцы жены, поставившие перед ним тарелку с овощным рагу. Верное слово – изящные. Невольно взгляд скользнул чуть выше и вперился в золотой браслет с изрядно поцарапанной застежкой – свидетельством того, что его слишком часто снимали. Его губы невольно сжались в нитку. Аппетит пропал. Он со вздохом отодвинул тарелку.

– Я не голоден.

– Я перестала тебя понимать, Гастиэль, – сдвинула брови Аданэль.

Он пристально на нее посмотрел, потом скользнул взглядом по дочери и повторил.

– Я не голоден.

– Ну, как знаешь, – пожала плечами жена. Гастиэль поднялся и ушел в свои покои.

Прежде его не так сильно задевали воспоминания о неверности жены. Он старался не замечать ничего и довольно долго у него это неплохо получалось. Ведь он никогда не сомневался в правильности своего решения жениться на Аданэль, ибо безумно ее любил и готов был мириться с тем, что она за него замуж вышла, не испытывая тех же самых чувств к нему.

И вот сейчас, прожив с ней в браке уже почти двадцать пять зим, воспитав двоих лесовичков, он осознал, что совершил колоссальную ошибку. И не знал, что с этим делать. Он, Гастиэль, один из лучших лекарей в их приозерном городке, не знал, что делать.

Все было вполне терпимо и очень даже ничего, пока в их лечебнице не появилась Фьюриэль. Все в ней было не так, как у всех – и кожа светлее, и кость вдвое шире и крепче, волосы изумрудные с белыми прядками и глаза… серо-голубые. В роду явно были северяне, только не так давно, как у него самого. Может, из-за северной крови он по-особенному к ней относился?

Безусловно, она была талантливым лекарем, интересным собеседником с воспитанием высшего сословия. Но ему казалось, что между ними образовалась какая-то едва уловимая связь -они с полувзгляда друг друга понимали. Чего он не мог сказать о жене.

– Отец? – отвлек его от мыслей голос дочери. Он повернул к ней голову. – Ранэль прислал письмо, вот.

Саэль протянула ему конверт, уже распечатанный. Мужчина невольно сжал губы, но решил уточнить:

– Мама?

Девушка опустила глаза, угукнув. Она видела неладное между родителями и, как всякий ребенок, считала виноватой себя. Гастиэль притянул ее к себе и поцеловал в макушку. Дочь была единственной радостью в его жизни. Ее появлению он радовался куда больше, чем сыну. Она обняла его в ответ.

– Сама-то прочитала, что брат пишет?

Макушка подергалась в отрицающем жесте.

– Тогда давай вместе?

Макушка подергалась в утвердительном жесте. Он улыбнулся.

Они сели на тахту, Саэль забралась с ногами, уютно устроившись рядом с отцом. Тот развернул письмо и прочел вслух о том, что в Мирграде все спокойно, княжич Итэль женился не на той княжне, на которой хотел, сам Ранэль заступил на государственную службу и покуда всем доволен. Гастиэль намеренно пропускал те места, где между строк сквозила неприязнь сына к происходящему, тоска по дому и прежним беззаботным дням. Закончив чтение, он вздохнул.

– Что? – спросила Саэль. – Неужели он до сих пор не нашел себе девушку?

– Я сам удивлен, – деланно ответил Гастиэль. – Ну, беги к маме.

– Отец, мне уже не десять зим, – укоризненно протянула девушка. Он прекрасно знал, что ей вот-вот исполнится шестнадцать, но старался об этом не думать. Ведь ей предстояло вскоре выйти замуж. А здесь не за кого, придется отправлять ее к брату в Мирград. Но он этого хотел меньше всего.

Когда Саэль оставила его, он все же сел за стол и написал сыну ответ, в котором предупреждал, что в скором времени к нему переберутся сестра с матерью. Им всем так будет лучше.

– Ты может, все-таки поешь? – он вздрогнул от голоса жены, попортив чернилами письмо.