Брэм Стокер - Логово белого червя

— Нам сюда, — сказал он и легко распахнул тяжелую дверь. Призрачный свет, лившийся изнутри, показался Марине куда страшнее всего остального. Повинуясь повелительному движению руки энси, девушка поднялась по винтовой лестнице наверх. Здесь ей стал понятен источник пугающе-призрачного света: он шел из огромного — во всю стену — окна. Вместо стекол в рамы были вставлены небольшие призмы, искрившиеся и переливавшиеся всеми оттенками голубого. Она отступила к окну. Хозяин странного жилища остановился у входа.

— Странно, — произнес он, словно обращаясь к самому себе. — У вас необычные черты. Разрез глаз… Форма ушей… Вам кто-нибудь говорил, что ваша красота имеет странный облик?.. — Энси улыбнулся. — Прошу меня простить, госпожа… госпожа Кая. Наверное, я произвожу впечатление невоспитанного и бесцеремонного мужлана. Большую часть времени я провожу в полном одиночестве. Так вы говорите, вас зовут Кая? И ваш спутник… Он показался мне весьма странным, весьма. Госпожа Кая дель Рей. Темная красавица. Любопытно. Я знавал одну даму, носившую такое же имя. Правда, это было чрезвычайно давно, чрезвычайно…

Его голос оказывал гипнотическое воздействие. Марина чувствовала, что тело наливается мягкой тяжестью, что она не может более сделать ни одного движения.

Она опустилась на мягкий ковер, устилавший пол, с трудом удерживаясь, чтобы не закрыть глаза.

Улыбка склонившегося над ней энси была ослепительна и одновременно устрашающа. Остатками уходящего сознания Марина успела заметить выдающиеся чуть вперед острые клыки. А через мгновение — самое страшное в ее жизни — эти клыки впились в ее шею — туда, где пульсировала сонная артерия.

Вслед за испугом Марина ощутила удивительную легкость. Ее глаза закрывались, ей хотелось спать. И сон, протянувший к ней воздушные руки, был приятен и сладок. Теперь ей хотелось продлить это ощущение, клыки неземного вампира, сжимавшие ее артерию, стали казаться ласковым, приятно возбуждающим прикосновением…

Уходящим сознанием она понимала, что испытывает те самые чувства, которые предания приписывали укушенным кровососущими чудовищами. И это понимание было самым страшным в ее ощущениях. Марина не могла противостоять болезненно-сладкому томлению. И анализировать она вскоре тоже уже была не в состоянии — только с нарастающим восторгом чувствовать, как тело ее стремится к перерождению…

Внезапно все кончилось. Хватка вампира ослабла. Марина услышала неясное восклицание и звук падающего тела. И тотчас ощутила сильную ноющую боль в шее. Она провела рукой. Пальцы испачкались кровью.

У нее закружилась голова. Она снова села на кровать, глядя на распростертое у ее ног тело.

По неподвижным глазам Марина поняла, что вампир мертв. По-настоящему мертв. Палице его застыло выражение странной смеси чувств — сильнейшей боли и не менее сильного удивления. Впрочем, лицо вскоре разгладилось и не выражало никаких чувств — полное равнодушие, столь характерное для лиц покойников, умерших тихо в кругу близких людей.

С трудом выбравшись наружу, Марина прислонилась к холодной шершавой стене. Только здесь сознание оставило ее. Прежде чем провалиться в черноту глубокого обморока, она заметила два неподвижных огня — зеленый и красный, но не успела понять, что они принадлежат зависшему над замком спасательному вертолету.

— Метаболизм, — сказал доктор. — Все дело в метаболизме. Кровь земных людей неприемлема для организмов расканцев. Собственно, и у нас бывают проблемы медицинского характера, когда человеку с одной группой крови переливают другую… — Он задумался. — Не удивлюсь, если в истории наших земных вампиров тоже обнаружится случай гибели какого-нибудь Дракулы оттого, что у его жертвы резус-фактор был положительным, в то время как у него самого — отрицательный. Или, скажем, четвертая группа крови. А? Что скажете? — он вопросительно посмотрел на Марину.

По лицу девушки блуждало отрешенное выражение. Не отрывая взгляда от бело-голубого заката Споура, она рассеянно улыбнулась. Видимо, ее губы пересохли, она провела по ним кончиком языка и спросила, по-прежнему, глядя в окно:

— А у вас какая группа, доктор?

— Что? — Доктор немного растерялся. Марина рассмеялась, отошла от окна, приблизилась к врачу почти вплотную.

— Вы спасли мне жизнь. — Ее голос звучал негромко и так проникновенно, что доктор вдруг почувствовал, что у него горят щеки.

— Н-ну… — Он откашлялся. — Ничего особенного, это…