Юлия Лилея - Стихия смерти

– Воры поганые!

Уже почти про себя исступленно пробубнил Молодой. Старый сам собрал рыбины, снова водворил их в повозку, похлопал погонщика по плечу и поторопил:

– Мигом собирайся, а то несдобровать нам. И так, уж задержались.

Ближе к полудню, прибыв в столицу и разгрузив обоз, старый погонщик никак не мог отыскать напарника. Окончательно разозлившись, собрался было без него уехать. Тут и подошел к нему молодой воин в блестящих доспехах.

– Старик, я попросился к войскам нашим. Буду Кристадин защищать!

– Куда тебе? Ты ж всю жизнь на полях сеял рожь.

Ничуть не смутившись, юнец отвечал:

– Сначала поле пахал, потом урожай сбирал. Теперь, видать, воином больше сгожусь.

Старик замолчал и через несколько минут благословил напарника:

– И чего это я разворчался? Будь верным защитником Кристадин!

Обнялись погонщики на прощанье, и ещё долго глядел старый вслед Молодому.

Запахи жженых сладостей, крови и мертвых тел щекотали ноздри. Очнувшись, Луз увидела, что лежит среди груды трупов. Она хотела закричать, но закрыла рот рукой и быстро скатилась по мертвым на землю. Её вырвало и стало чуть легче. Пока не стемнело, девушка ползком пробиралась к спасительным холмам. Казалось, она ползет целую вечность по сгоревшей траве, перебегая, прячась за трупами. Лишь к вечеру смогла она привалиться к знакомым до боли стволам деревьев, ведь жили они с родителями между Кристадин и Вересовым Царством. Отдышавшись, стала искать родник. Она же помнила, как брат показывал. В памяти возник его ласковый бархатистый голос:

– Запомни, Луз, вода – это жизнь! Даже маленький ручеек способен спасти многих людей.

Дева чуть не зарыдала, но послышавшиеся вопли боли, снова напомнили об опасности. Найдя, наконец, маленький журчащий родник, жадно бросилась она пить, а потом уж смыла грязь и кровь с лица.

Не смыкая глаз, шла Луз всю ночь, прорываясь сквозь чащу, обдирая руки и ноги. А на рассвете просто упала от усталости под деревом и забылась беспокойным сном. Разбудил её голос матушки:

– Доченька, вставай! День в разгаре.

Дева протерла глаза, казалось, сейчас очнется в отчем доме и запах свежеиспеченных лепёшек потянет на кухоньку. Она со злостью ударила себя по руке за то, что мысли о еде лезут в голову, когда вокруг одна смерть. Но урчащий желудок подтвердил её воспоминания. Луз оглянулась вокруг и, заметив молодую зелёную траву, обрадованно нарвала листочков и с удовольствием их съела.

Посидев еще немного у деревьев, спешно отправилась дальше. Ещё два дня пути оставили деву совсем без сил. Увидев вдали высокие домики морин, она побежала к ним.

Почти в полночь кто-то забарабанил в высокую ограду поселения. В маленькое окошко высунулся стражник и грозно спросил:

– Кто тут ночной покой нарушает?

Направив факел на незванца, увидел он грязную, оборванную, коренастую девушку.

– Чего тебе? Милостыни не подаём.

– Я из Вересова царства, еле уцелела, пустите меня.

Стражник, подумав, позвал старшего. К воротам подошел высокий смуглый мужчина, оглядев ночную гостью, стал допрашивать:

– А где ты жила? Чем занималась? Как уцелела?

Получив ответы на все вопросы, старший стражник сжалился и разрешил подождать утра в сторожке. Дали ей лепешек пожевать да воды испить. Закрывая её на замок, стражник приговаривал:

– А уж кто ты и чего тебе надобно, пускай глава решает.

Утолив голод, Луз свернулась калачиком на подстилке в углу сторожки и провалилась в спасительный сон.

– Вставай!

Кто-то пнул девушку, и с криком она проснулась.

– Чего кричишь?

Протирая глаза и вспоминая сон, отвечала:

– Кошмар снился.

– Иди, сейчас глава тебя расспрашивать будет. Ох, и строгий он у нас!

– Зачем? Я ничего… Не сделала!

– А я почем знаю, сделала или не сделала! Мож, шпионка ты!

– Я?! Я????

– Иди уже, некогда мне! – подталкивая деву в спину, стражник выпроваживал её из сторожки.

Ослепленная ярким светом, Луз зажмурилась и покорно пошла под охраной к главе. В высоком бревенчатом доме в просторной комнате восседал худощавый мужчина. Он внимательно оглядывал её несколько минут, задумчиво почесывая подбородок.

– Кто ты? Чего надобно?

Девушка, робея, тихо отвечала:

– Я скотница Луз, жила с родителями и братьями на окраине вересовых пустошей.

– Всё ж сгорело дотла? Вон, до сих пор дымина веется!

– Сама не знаю, как выжила. Помню только, бежать мы хотели в лес, до вас добраться, крова попросить. – девушка начала всхлипывать. – Как вдруг… Огонь повсюду накинулся, воплями и криками боли наполнились дома. И к нам заявились. – последние слова потонули в рыданьях.