Юлия Лилея - Стихия смерти

– Спасем короля!

Они, домчались до первого крепкого баркаса,

выпихнули его в море и, гребя с силой, неведомо откуда взявшейся, оказались в мгновение ока около тонущих.

Молодой ошарашено перебил рассказчика:

– Девочка и мальчик? Столкнули баркас? Сами?

Старец приподнял брови и твердо продолжил:

– Коль сам бы не видел – не сказывал бы…

Молодой пристыженно замолчал, а старый вновь заговорил:

– Морин не смевшие даже шелохнуться, стали неистово молиться: «Черный тапас, помоги! Морской Бог, сохрани!».

Алира перебросила им спасительный трос, воины судорожно схватились за концы и юнцы вытащили лодку из водоворота. Люди облегченно выдохнули и упали на колени, возблагодарив богов, когда баркасы пристали к берегу. Король поклонился дочери и её другу за спасение жизни. Он бережно снял тапас с шеи Алиры и, подняв его над головой, прокричал:

– Мощь тапаса и империи едины! Алира – наследница Кристадин.

Морин подхватили клич, славя наш талисман и отважную принцессу. Об этом случае узнали все и передавали сказ из уст в уста.

– Какая смелая Алира!

– Да, достойная наследница подросла.

Тут рассказчик резко оборвал сам себя и ворчливо закряхтел:

– Хватит уже лясы точить! Спать давай. Завтра с рассветом подыматься.

– Ох, и мудрый ты старик! – восхитился молодой.

– Поживи с моё, и ты помудреешь.

Старик торопливо погасил огонь, откинулся за телегу и задремал. Молодой же задумчиво глядел на костер всю ночь.

Дальняя дорога утомила погонщиков, и когда в утренней дымке завиднелись дома на воде, Молодой, хоть и видел все в первый раз, позевывая, их даже не приметил. Пока Старый не ткнул его вбок:

– Смотри теперь! Столько расспрашивал про эти дома..

Молодой сразу же распрямился и принялся глядеть во все глаза… Маленькие хижины словно парили на воде, когда волны убывали, виднелись длинные сваи, на которых и держались домики.

– Ничего себе… Как же они так строят-то? – еще пристальнее вглядывался Молодой в морские просторы. – А как между собой сообщаются?

Потом рассмотрел, что жилища связывались мостками и почти у каждого из них свободно реяла лодка, привязанная толстой веревкой. Попасть с берега к морским цыганам можно было только по воде.

Старый махнул в его сторону рукой:

– Да погоди уж, прибудем… Там ихний старейшина, мой давнишний знакомец…Вот он тебе всё и расскажет..

Молодой успокоился, но все равно время от времени вертел головой по сторонам, словно хотел запомнить всё в малейших деталях. Когда они въехали на пирс, Старый похлопал погонщика по плечу и предупредил:

– Ой, забыл сказать, морские цыгане или бродяжники – пройдохи редкостные… Держи ухо востро!

Молодой закивал, ловко соскочил с повозки, чтобы быстрее обиходить поркис и все- все разглядеть. А сам предвкушал, как будет рассказывать младшим братьям о своем первом путешествии по Кристадин.

Разговоры продолжались почти до утра, знакомец Старого оказался колоритным – разговаривал он, словно каркал, быстро и неразборчиво.

Юркий, тощий, с длинными ловкими руками, величали его Шукар. В ухе его поблескивала золотая серьга-кольцо, с вдавленным в кольцо бриллиантом. И когда тот мотал головой, камень искристо переливался на солнце.

На рассвете еле продрав глаза, Молодой решил поскорее осмотреться. И не успел он перейти по мосткам с одного дома к другому, как вдруг неожиданно услыхал:

– Эй, заезжий!

Погонщик обернулся – и перед ним замаячил смуглый, тощий юнец.

– Давай на спор нырнем?

– На спор? Зачем?

Цыган подошёл совсем близко и погонщик чуть не ткнулся ему в лицо. Он откинул голову и звонко захохотал:

– Ой, чудной ты! Чтоб силами померяться… Глядишь, тебе свезет, так ещё и наваришься..

– А чего делать-то?

– Да нырнем поглубже – и кто поймает самую большую рыбу голыми руками, тот и выиграл…

Погонщик призадумался, а юнец всё не отставал:

– Струсил что ль? Или совсем нищеброд?

Молодой взъярился, ладонь сразу же сложилась в кулак для удара:

– Чего-то я – нищеброд?

Вытащил из-за пазухи кожаный мешочек, в котором звенели монеты, и захвастался:

– Вон, сколько уже заработал… Глянь, – и высыпал их на ладонь цыгану. Тот перебрал монетки, взвесил их в руке и, пересыпая обратно в мешочек, подбодрил:

– Теперь вижу…Так что, нырнем?

– А ты чего поставишь в споре? Покажь…

Юнец ловко вытащил из кармана блестящий самоцвет, который заиграл на свету, искристо переливаясь. Молодой потянулся и хотел потрогать камень. Цыган сразу отскочил: