Людмила Потапчук - Это я, смерть

Только с профориентацией получилась ерунда, потому что все тесты и карты интересов выявили у Марка склонность ко всем видам наук понемножку. Точнее, так: то выходило, что интерес у него должен быть к знаковым системам, но есть нюанс, то – что Марку должны вроде бы нравиться естественные науки, но есть нюанс, то – что Марк, кажется, создан для работы с людьми, но опять-таки есть нюанс. Тогда мамина знакомая, лучший специалист, решила успокоить маму Марка и заявила, что человек с высоким ай-кью – а у Марка ай-кью практически зашкаливает, она вот прямо это видит – по идее, способен освоить любую вообще профессию, какую бы ни выбрал. Мама Марка тут же настояла на проведении теста. Выяснилось, что ай-кью у Марка средний. Мама, взбеленившись, заявила, что этот ваш ай-кью – полнейшая чепуха и ничего не доказывает, что самый высокий ай-кью бывает, кажется, у домохозяек и уборщиц, а ее сын – ни то и ни другое. Тут знакомая, лучший специалист, натужно улыбнулась и сказала, что на данном этапе едва ли чем-то Марку может быть полезна, но зато может поделиться контактами одной дамы, которая использует не совсем традиционные методы, но порой добивается удивительных результатов. Правда, это не бесплатно.

И вот в эту-то даму – точнее, в идею визита к ней – мама вцепилась мертвой хваткой.

Тут, надо сказать, папа заспорил. Потому что всему есть пределы. Одно дело – таскать, ой, простите, водить детей по специалистам, от этого теоретически может быть польза, тут он согласен. И совсем другое – платить этакие деньжищи за мракобесие. Это ж полхолодильника можно купить! Или целый даже, если маленький. Это ж где видано – колдуны! Небось не Средние века, в такое-то верить.

Мама, однако, встала грудью. Под тяжкие Марковы вздохи и хихиканье веселых близнецов она доказывала папе, что это никакие не колдуны, а ясновидящая, что если он такой узколобый и не видит разницы, то она не виновата, и что если ему, папе, жалко денег на сыночку-деточку, пусть так и скажет.

Марка, как водится, никто ни о чем не спросил.

И вот они с мамой уже сидят в просторном светлом помещении с высоченным, как в церкви, потолком, а под ними удобные стулья с мягкими сиденьями, а перед ними громадный деревянный стол, украшенный хитрой резьбой, а за столом сидит эта… такая… в общем, дама.

Ну и дама! Марк никогда таких не видел. Вроде и молодая, а глаза как у старой. Не в смысле в морщинах, а такие… Смотрят на тебя, как будто видят, что у тебя в голове. Можно подумать, эта дама уже с десяток жизней прожила, все на свете повидала и ничем ее уже не удивишь, хоть тут перед ней колесом ходи или догола раздевайся. И чем-то этой даме он, Марк, не нравится. Марк специально сам себя осмотрел – нормально одет, ничего не торчит, рубашка чистая, брюки выглажены, чего она. Принюхался даже к себе. Ничем таким не пахнет, нет. А у нее аж верхняя губа подергивается.

Марк решил обидеться. Ему не нравилось не нравиться. Тем более красивым дамам. У этой хоть глаза и старые, а сама – как это говорят? – шикарная женщина. А кривится так, будто ее, такую шикарную, вместо пляжа на свалку привезли, да там загорать оставили. Ну и пожалуйста. Он закинул ногу на ногу, обхватил себя руками и демонстративно уставился в угол. Разговаривайте, разговаривайте. А меня здесь нет.

Мама, конечно, принялась разоряться: ах, нам вас так рекомендовали, а вот помогите, мой котик ничем в жизни не интересуется, а институт-то не за горами. Дама слушала-слушала, а потом и говорит серьезно так:

– Котик, – говорит. – Ясно все.

Голос резкий, как у вороны.

Помолчала с минуту и давай чушь пороть. С умным таким видом. Типа может ваш котик во многом преуспеть, какую бы дорогу ни выбрал, везде будет молодец. И к технике, говорит, вижу способности, и к педагогике, и с медициной теоретически может получиться. Выдающихся свершений, говорит, на его пути не вижу, но это еще пока туманно, молод очень… ваш котик. Вы, говорит, еще через полгодика ко мне загляните, тогда попытаюсь сказать точнее. Да не забудьте при записи уточнить, что прием повторный, это дешевле.

Марка опять ни о чем не спросили. Ни та ни другая. Нет тебя – ну и нет, нужен ты тут.

Ах, педагогика, вскинулась мама. Ну конечно, педагогика! Он же у нас прирожденная нянька, как это я раньше не догадалась. У меня, знаете, младшенькие, близняшки, так раньше плохо засыпали, а он их, не поверите, враз утихомиривал. Только подойдет, пару словечек скажет – они уже спят как миленькие и во сне улыбаются. Или даже вот в классе, учительница рассказывала, если какой конфликт, так Маркуша вмиг всех успокаивает.