Илья Уверский - Фауст XXI века. Перед Апокалипсисом

– Вас ограбили? – попытался крикнул ей вдогонку.

Но она даже не обернулась.

Отличный полдень для съезда булгаковедов. Теперь осталось только Коле с кефиром выйти из какого-нибудь подъезда. Но никто не вышел.

Я вышел со стороны Кропоткинской, обошел Храм Христа Спасителя и прошел на набережную. Мимо проплыл прогулочный кораблик. Гроза собиралась с духом, но никак не могла собраться. Сзади подошел пожилой джентльмен с тросточкой и в берете. Затем закурил. Рядом с ним присела черная псина непонятной породы. Сегодняшний день превращался в настоящую чертовщину.

– Вы преследуете меня?

– Нет, что вы. Хотел пройтись по местам старой памяти. Давно не был в этом городе.

– Ну и как?

– Довольно печально. Вы же идете на форум Булгаковедов, не так ли?

– Это так.

– Зачем, если не секрет?

– Я хотел бы написать книгу, роман про Апокалипсис, про последние времена. Мне кажется Булгаков что-то знал и зашифровал будущие события в своем последнем романе.

– Вы считаете, что в наше время кому-то будет интересен роман об Апокалипсисе?

– Нет. Очевидно, это будет никому не интересно.

– Зачем же тогда его писать?

– Попробую найти хорошего издателя.

– И вы сможете его заинтересовать?

– Я попытаюсь.

– Ну, тогда сегодня ваш счастливый день. Я представляю крупнейшее международное издательство. Как только напишите, покажите свой роман мне, а я подумаю, что можно сделать. Правда, есть один секрет, без которого ваш роман не будет иметь смысла.

– Любовь? Здесь у меня небольшие проблемы, я не умею писать любовные романы…

– О, что вы. Чтобы написать действительно стоящий роман вам придется заложить свою душу.

– А без этого можно?

– А без этого нельзя. Как же вы хотите написать великий роман, не заложив свою душу. Это бессмысленно.

Здесь меня пробрала дрожь. Я обернулся.

– Кто вы?

– Я же говорю. Представитель крупнейшего издательства, которое гипотетически готово с вами работать.

– Все понятно. Значит, вы тоже идете на собрание?

– Все верно. Кстати, мы опаздываем. Осталось совсем мало времени.

– Но….

Я выкинул сигарету, еще раз обернулся. Странный собеседник уже садился в машину. Освещение пало на лобовое стекло под острым углом, и мне показалось, что за ним я увидел мужчину в маске Гая Фокса. Хитрую такую физиономию с усиками. Затем машина отъехала. Я немного опаздывал.

Войдя в здание, я удивился, что посетители были довольно немногочисленны. Несложные декорации. Позаботились и о кое-каких музейных экспонатах из жизни Михаила Афанасьевича. Притащили и кота, и трамвай, и картины котов-бегемотов. Даже нашли стенд с полуголой Маргаритой с метлой и дырой вместо головы, что фотографироваться. На входе стоял молодой человек в маске Гая Фокса, списки проверял другой – в костюме черного кота.

Недалеко от входа стояла шахматная доска с позицией, описанной в романе. За ней со скучающим видом сидел Воланд, больше напоминающий Дракулу, чем немецкого иностранца из Булгакова. Из этой позиции было очевидно, что никакого мата король на поле g2 получить не может.

В глубине зала увидел Алису, помахал ей рукой. Она улыбнулась в ответ, фотографируясь с посетителями. Каждый считал своим долгом сфотографироваться с Гаем Фоксом, котом-Бегемотом, а затем за шахматами с Воландом. Вокруг бегала молодая журналистка и щелкала камерой.

Я незаметно присел на одном из задних рядов и неподалеку вновь обнаружил уже знакомого мне пожилого джентльмена в дорогом костюме, который что-то записывал в своем блокноте.

После формальной части начались доклады.

Первым выступил какой-то бородач, который рассказал всем известную историю про то, как Михаил Булгаков увлекся Фаустом. День за днем он приходил на эту постановку, ловил в ней каждую деталь.

– Сравните сцену в саду из Фауста и сцену в Александровском саду с Маргаритой, – рассказывал он. Одни и те же мотивы. Затем та же тема написания чернокнижия под диктовку сатаны легла в основу незаконченного «Театрального романа». Автор хотел намекнуть нам на что-то, чего открыто сказать не мог.

Далее бородач начал показывать примеры сатанинских перевертышей в романе «Мастер и Маргарита». Где весенние ароматы превращались в вонь, крестик – в жука-скарабея с письменами на спинке, который в наше время вылез в аналогичном романе Стивена Кинга «Нужные вещи». Улыбки превращались в оскалы, голубка – в воробья, душа – в головную боль.