Илья Уверский - Фауст XXI века. Перед Апокалипсисом

А вот другая загадка. В самом начале Иван Бездомный беседует на скамейке с Берлиозом весной, жарким вечером. А после погони забегает в какой-то дом, а там шапка ушанка на вешалке. Потом чуть не тонет в холодной ледяной воде.

В главе «Казнь» описание Га-Ноцри не совпадает с его описанием в главе «Понтий Пилат». Даже головные уборы разные. Само описание казни не совпадает с аналогичным докладом Афрания Пилату.

И вообще, была казнь, или ее не было? Выглядит так, будто бы Га-Ноцри и не умер совсем. Тем более что Левий Матвей пишет, что вчера они ели вкусные весенние баккуроты. Хотя откуда там весенние баккуроты, ведь там одно больное деревце было?

Далее симметричная история происходит с убийством Кирова, или, как его, Иуды из Кириафы. Казнь описывается автором, затем для тех, кто в бронепоезде, самим Афранием. Неожиданно становится понятно, что описания не бьются. Даже описание кошелей не совпадает.

Из той же части видно, что Пилат куда-то ходил, он снимает плащ, ложится на кровать. Но куда он ходил? И зачем так долго пытал Афрания, если сам убил Иуду? И вообще, что за бредовая версия, Пилат выслеживает и лично убивает Иуду? Затем пояс Пилата куда-то таинственно кочует: то он на стуле, то на столе. Да и перстень тоже.

И так весь роман. А концовка про Мастера и Маргариту – вообще ничего не понятно. Кто умер, чьи тела пропали, чьи остались? Их что, несколько штук было? Маргарита умирает в квартирке мастера, затем снова умирает у себя дома, затем воскресает в квартирке мастера. Затем вообще пропадает из Москвы. Что за ерунда? Это фильм «Матрица» какой-то, а не советская Москва.

Ничего не понятно!

Пока я рыл Интернет, наткнулся на форум Булгаковедов «Мастер и Маргарита – песня о вечной любви». Туда были приглашены все известные булгаковеды, журналисты и даже телевидение. Форум должен был случиться со дня на день, поэтому я и позвонил Алисе. Та подтвердила, что мероприятие действительно будет, а она выступает там с докладом. Если мне интересно, я могу присоединиться, она сделает мне приглашение.

Я поблагодарил, и сказал, что, конечно же буду. Так как меня заинтересовал этот самый роман.

До вечера я получил приглашение.

Вот так все и началось.

«Когда они пришли к народу, то подошел к Нему человек и, преклоняя пред Ним колени, сказал: Господи! помилуй сына моего; он в новолуния беснуется и тяжко страдает, ибо часто бросается в огонь и часто в воду, я приводил его к ученикам Твоим, и они не могли исцелить его. Иисус же, отвечая, сказал: о, род неверный и развращенный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? приведите его ко Мне сюда».

(от Матфея, глава 17, ст. 14—17)

Съезд булгаковедов решили провести в Центральном доме шахматиста на Гоголевском бульваре. Мероприятие должно было начаться в полдень. Времени еще было много, и я решил не брать машину, а прогуляться от Патриарших до Арбата и далее пешком.

Пройдя по Патриаршим, налетел на трех молодых людей, одетых не по моде, что-то похожее на серебристые плащи. Они искали какой-то ночной клуб, по-моему «Sodom and Gomorra City». Я не знал этого клуба, но это все объясняло.

– Праведник? – спросил один из них.

– Смеетесь? В этом городе?

– Печально. И молодые люди пошли дальше.

Я вышел на улицу. Неожиданно небо затянулось темно-серой дымкой. Я ускорил шаг. Рядом со мной в пробке застрял поток машин. Одна из них – Бентли последней модели какого-то странного серебристого цвета. В открытом окне сзади я увидел солидного джентльмена в сером берете, задумчиво смотрящего на прохожих и покуривающего дорогую сигарету. Единственная странность. На секунду мне показалось, что в глазу у этого джентльмена горит вольфрамовая нить накаливания, уходящая глубоко внутрь.

Грянул гром. Я еще больше ускорился. Обогнал застрявший поток машин и снова почувствовал на себе вольфрамовый взгляд пожилого джентльмена. Что за пробка. Поток двинулся, и он вновь поравнялся со мной. Пока я шел, эта история повторилась раз пять или шесть.

«Что за чертовщина»? – подумал я. Мне никак не удавалось оторваться, а пробка не исчезала.

Решил свернуть в небольшой переулок. Закурил сигарету. Прошел половину пути, после чего произошла вторая странность.

Мимо меня на полной скорости пробежали двое мужчин. Один высокий, тонкий, второй толстый, низкого росту. Чуть не сшибли. Выдал нецензурную брань, на которую никто не обратил внимания.

Все это было бы мало интересно, если бы через буквально 15—20 секунд за ними не пробежала молодая девушка невысокого роста.