Александр Поехавший - Чёрная дыра

В один из дней я отправился с воспитателем в местную церковь из-за отсутствия у меня нательного крестика и точного ответа на весьма важный вопрос о том, был ли я крещён в младенчестве или нет. Мы подошли к огромному сооружению с золотыми башнями, внутри которого у меня разбежались глаза от бесконечного множества нарисованных на стенах и деревянных досках людей в разноцветных одеждах. Они были похожи на героев из комиксов, которые я любил читать. Им не хватало лишь белых облачков над головой с текстами диалогов, и я гадал, кто же среди них был б*г? Пока я стоял и глазел на вульгарную роскошь внутреннего убранства, к нам незаметно приблизился толстый дядька в чёрном костюме и с массивным золотым крестом на груди. Он длительное время беседовал с воспитателем, потом повернулся ко мне, нагнулся, и тяжёлый запах винного перегара ударил по моему обонянию, чуть не свалив с ног.

– Приветствую тебя, я отец Евгений, – произнёс он, – Светлана Александровна мне всё рассказала, непростая у тебя судьба, мальчик, но б*г поможет, и перед тем как получить крестик, который обережёт от злых напастей, нужно обязательно пройти небольшой обряд духовного очищения. Глядишь, снизойдёт чудесное исцеление, да и недуг твой пройдёт. Ты готов впустить б*га в своё сердце?

Я положительно кивнул, он взял меня за руку, подвёл к центральной площадке и заставил встать на четвереньки перед большой нарисованной головой. Затем он отыскал среди прихожан самую худенькую бабушку, велел ей оседлать меня и хлестать хворостинкой. Она немедля послушалась его, уселась мне на спину и прижала всем своим весом к полу. Грудь сдавило, дыхание спёрло, и я не мог пошевелиться.

– Ползи же! – возгласил отец Евгений. – Вот, вы, вы двое, помогите им спастись! Приподнимите её, чтоб он смог поползти и освободиться от людского греха!

Два человека подбежали к нам, приподняли старуху под руки, и я смог поползти вперёд. Весь мой нелёгкий путь бабка постоянно била меня прутиком по спине и заду. Отец громогласно бормотал молитвы, из которых я не смог разобрать ни одного слова.

– Отныне ты раб б*жий, – торжественно изрёк он мне и повесил на шею железный крестик, когда обряд прекратился. – Вкуси крови его и знай, что отныне это благодатное место – твой второй дом, где тревожная душа всегда отыщет умиротворение.

Он вытащил из-за пазухи маленькую бутылочку, налил из неё в большую столовую ложку и запихнул мне в рот. Жидкость была очень горькой и сильно жгла язык. Воспитатель достала кошелёк, дала ему денег, и мы вышли из храма.

Из всех мальчиков я водился только с Серёжей. Он немного отставал в умственном развитии и почти не разговаривал. Серёжа поведал мне о том, каким образом он угодил сюда. У него было множество братьев и сестёр, и они вместе с родителями калечили его всем, что попадётся под руку. Били, главным образом, в область головы. Поначалу за малейшие провинности, а затем, войдя во вкус, делали это просто так, для удовольствия. Как-то раз его отец заявил, что из-за бурного роста цен и снижения зарплат им стало не хватать денег, чтобы прокормить всех. Потребовалось срочно избавиться от лишнего рта, и в итоге выбор пал на Серёжу.

На огороженной высоким забором территории интерната находился небольшой пруд, в котором обитала всякая мелкая живность. Мы часто проводили там свободные часы. Я заворожено смотрел на то, как Серёжа умерщвлял пойманных лягушек и жаб. Он регулярно устраивал для меня разнообразные представления с разделыванием земноводных. Серёжа ловко орудовал острым лезвием, вынутым из бритвенного станка, слюни длинными нитями свисали с его открытого рта, а в это время сердце моё неистово колотилось в волнительном ожидании мгновения, когда состоится передача права быть хозяином боли. Однажды этот момент наступил, и он был незабываемым.

– Хошь, а? – спросил он и вложил мне в руку лезвие.

Когда я сжал пальцами острый кусок стали, меня охватило ощущение невероятного превосходства и прилива неведомой силы. Серёжа крепко держал в руках огромную зелёную жабу. Я слегка разволновался и не знал с чего начать. Мой выбор пал на её выпученные от ужаса глаза, и я острым кончиком сковырнул их один за другим. Глаза упали в грязь. На том месте, где они раньше были, показались ямочки, которые мгновенно наполнились кровью. Я не удержался и лизнул их. Ничего особенного я не почувствовал, на вкус кровь была, как проточная вода из крана. Следом я немного погрузил лезвие в голову жертве и неторопливо повёл по направлению к низу тела. Скользкая оболочка эффектно расползалась, оголяя нежную плоть. После потрошения я отрезал ей задние лапы. Питание в интернате было неважным, и мы постоянно были голодны. Порции были маленькими, а рацион однообразным, так как повара и остальные работники целыми пакетами крали продукты и уносили домой. Я очистил лапу от шкурки, положил себе в рот и длительное время жевал, прежде чем проглотить, перемалывая хрупкие косточки. Назойливый голод временно отступил. Другую лапу я передал Серёже, но в отличие от меня, он не смог удержать её в себе, и она вышла обратно с блевотиной, состоящей из непереваренного риса с изюмом в желудочном соке. После такой успешной пробы я начал регулярно поедать лягушек и жаб, убивая по нескольку штук за день.