Олег Михеев - Paint it black

– Мир. – тихонько позвала она. – Я вернулась.

До главной площади оставалось немного, чуть больше квартала. Уже видна была башня ратуши с часами и шпиль собора Святого Павла. Я решил не торопиться, поскольку немного устал от долгой ходьбы и хотел перекусить. На ближайшем перекрестке в угловом здании оказалось кафе с уличной верандой.

Внутри было прохладней, но мне хотелось осмотреться, поэтому я сел за столик на веранде. Тут же появилась симпатичная официантка. Заказав кофе и местную выпечку, я стал разглядывать улицу.

Прямо напротив оказалась книжная лавка «Арлекин и Коломбина». Она сразу привлекла мое внимание, как и стоящий возле лавки черный «Порше 911», я думаю 70х годов выпуска. Над входной дверью разместилась причудливая вывеска с названием лавки, выполненная в черно-белых цветах. На верхней строчке, как на парапете сидел Арлекин. Спиной он опирался на заглавную «А», облокотившись на согнутые в коленях ноги. С другой стороны в причудливом реверансе стояла Коломбина. Её голова склонилась вниз, так что волосы, свисая, полностью закрывали лицо. Чуть ниже более мелкими буквами было написано «подержанные книги». Я понял, что обязан посетить эту лавку. Как недавно заметил продавец газетного киоска, что все становится виртуальным, а мне все еще было приятно держать в руках книгу и я давно не бывал в книжном магазине.

Допив кофе, я оставил на столике деньги. Кстати, тоже интересный момент, в этом городе мне стало нравиться расплачиваться наличными, а не привычной мне банковской картой.

Поравнявшись с «Порше» я увидел на капоте искусно выполненную аэрографию. Я не мог пройти мимо этого шикарного творения. Множеством оттенков серого, возможно даже пятидесятью, был изображен изображён Пьеро, рыдающий возле могильного камня. Несмотря на некую гротескность и театральность, я видел нечеловеческие муки и горе в глазах Пьеро. Его искаженное болью утраты лицо пронзало отчаянием и безысходностью. Скрюченные пальцы левой руки вонзались в землю, а правая тянулась к надгробию и даже на замершем рисунке, казалось его рука дрожит. Я завороженно смотрел на это действо и почти скорбел вместе с ним. Само надгробие было обращено надписью к Пьеро, потому можно было только догадываться кому оно принадлежит. Я не смог удержаться и провел пальцами по кромке могильного камня. Что-то очень близкое к страху коснулось меня. Я почувствовал, как капелька пота катится по виску. В тот жаркий майский день меня обдало могильным холодом, от камня, точнее даже его рисунка, к которому я прикоснулся. В этот момент я встретился глазами с Пьеро. Угасшим взглядом он умолял оставить его одного. Одного наедине со своим горем.

Мне понадобилось время что бы прийти в себя. Я старался не смотреть в сторону «Порше». Не то что бы я боялся гнева Пьеро, но все-таки мне было не по себе. Я заметил, что официантка, подававшая мне кофе, смотрит на меня, стоя на веранде кафе. Я помахал ей рукой, и она поспешно удалилась. Это помогло мне избавится от наваждения и вскоре я переступил порог книжной лавки.

Тихонько звякнул подвешенный над дверью колокольчик. Сразу от входа вдоль стены был длинный прилавок, который больше походил на гостиничную стойку, за которой должен стоять портье и самое важное на ней был звонок. Тот самый по которому стучат чтобы этого портье позвать. За дальним концом стойки сидела девушка. Она пользовалась ноутбуком и прервалась что бы поприветствовать меня.

– Добрый день. – сказала она. – Могу вам чем-то помочь?

Во рту у меня пересохло и я спросил нет ли у нее стакана воды. Девушка улыбнулась и показала рукой, где находится кулер с водой. Выпив стаканчик воды, я окончательно пришел в себя. К этому моменту девушка вышла из-за стойки и смог разглядеть ее. Высокая даже на небольших каблучках совсем немного ниже меня. Ей было в районе тридцати, хотя из-за стройной спортивной фигуры она выглядела моложе. Вообще этот город не переставал удивлять меня. Жители нередко выглядели очень колоритно и в удивительных нарядах. Девушка из лавки напоминала персонаж комедии дель арте, что соответствовало вывеске. Черно белое с оборками платье чуть выше колен. Разноцветные чулки и туфли, то есть левая нога в белом, а правая в черном. И черно-белые пряди волос. Всю эту бескомпромиссность цветов нарушал только рубиновый гарнитур. Кулон в виде вогнутого ромба как на картах масти бубен на причудливой золотой цепочке и перстень с таким же камнем. На ногтях ее тонких длинных пальцев был маникюр в тон камням. Несмотря на гротескность наряда, она была красива. Правильные утонченные черты лица, изящные кисти рук и ложбинка шеи, где покоился кулон. Я понимал, что бессовестно рассматриваю ее, но не мог остановиться.