Наталья Антарес - Контролируемая авария

–Черт, это КВС! – в ужасе отпрянула я, внезапно наткнувшись взглядом на припорошенные снегом часы: настоящие, командирские, тикающую легенду канувшего в лету СССР и предмет личной гордости Стеклова. Часы достались КВС от отца – потомственного военного летчика, получившего ценный подарок за успешное выполнение боевой задачи в горячей точке, и Стеклов относился к семейной реликвии с невероятным трепетом. Со своими любимыми «командирскими» он не расставался ни секунду, но я никогда и представить не могла, что однажды своими глазами увижу эти часы при столь жутких обстоятельствах. Летала я как-то давно с одним экипажем, так был там старший бортпроводник Легонцов – идет он по салону, проверяет, все ли пассажиры пристегнуты и под нос себе бурчит потихонечку: «Те, кто пристегиваются, в случае аварии как живые сидят, а непристегнутых совковой лопатой в черные мешки наливают». Такой вот черный-пречерный юмор или, как сказал бы наш доктор на ВЛЭКе – профессиональная деформация личности. Но кто бы мог подумать, что Легонцов этот, будь он трижды неладен, словно в воду глядел?

–Я больше не могу! – решительно заявила я, волевым усилием отводя неотрывно прикованный к изувеченным останкам Стеклова взгляд, – если для тебя настолько критично посмотреть на свой труп, ищи его самостоятельно, а с меня хватит!

–Хорошо, – безразлично кивнул Урмас, – я позову тебя, когда найду твое тело. У тебя есть особые приметы?

–Есть, но тебя они не касаются! – отрезала я, – и вообще, мне всё равно, найдешь ты мой труп или нет, у меня уже и без того отпали все вопросы. Мне предельно ясно, что я умерла и очнулась в аду, где нам обоим самое и место. И ты напрасно считаешь, что тебе станет легче, если ты увидишь свое мертвое тело. Ад в твоей душе, Урмас, и ты никуда от него не денешься. Не понимаю, куда ты так спешишь, у нас впереди целая вечность мучений! И они только начинаются, вот увидишь, скоро все погибшие поднимутся из своей братской могилы и спросят тебя: «За что ты нас убил? Что мы тебе сделали? Мы просто хотели долететь из пункта А в пункт Б!» И, черт возьми, я всем сердцем желаю, чтобы это произошло как можно скорее!

Ответа на мою проникновенную тираду предсказуемо не последовало. Второй пилот повернулся ко мне спиной и твердой походкой направился к обломкам кокпита, а я в изнеможении опустилась на колени, закрыла лицо ладонями и мелко затряслась в беззвучных рыданиях. К мокрому снегу прибавился ветер, и вопреки расхожим стереотипам об адском пламени, меня вдруг охватил озноб. Ноги в капроновых колготках замерзли, под блузку проник неприятный сырой холод, а из рта вырвалось облачко пара. Вот тебе и Геенна Огненная, так и насмерть закоченеть недолго…Стоп, я же и так мертва, а значит, опасаться мне нечего, если это, конечно, не пытка такая: умри и снова воскресни, переживи падение самолета заново, и опять всё с начала…

Слезы бесконтрольно катились у меня по щекам, размазанная тушь щипала глаза и оставляла на щеках черные дорожки, а я все плакала и плакала, не в состоянии унять неудержимые соленые потоки. Я до такой степени погрузилась в бездонную пучину своих неподъемно тяжелых мыслей, что напрочь потеряла счет времени. Здесь, в преисподней, время текло иначе, оно было вязким и тягучим, как болотная жижа, и я даже не пыталась сориентироваться, насколько долго я пребывала в оцепенении. Я не хотела открывать глаза, я мечтала выключить мозг и провалиться во мрак, но жестокая реальность моего персонального ада была такова, что я ни на долю секунды ни могла абстрагироваться от крушения авиалайнера и от второго пилота Урмаса Лахта.

–Я ничего не понимаю, – признался Урмас, бесцеремонно выдергивая меня из мягких объятий спасительной отстраненности, – я проверил почти все крупные фрагменты кокпита, но не нашел никаких следов своего тела. И твоего тоже.

–Я же тебе говорила, – напомнила я, однако, менять неудобную позу принципиально не стала, хотя ушибленный копчик и относился к ней с явным неодобрением, -из этой каши не каждый эксперт сможет ДНК выделить…Странно, что до тебя это сразу не дошло!

–Там ничего нет, даже, как ты выражаешься, «каши»! – раздраженно воскликнул второй пилот, – такое ощущение, будто на момент крушения кокпит был пуст. Ни крови, ни одежды, кое-какие наши личные вещи и оборудование. Я даже свою кислородную маску нашел! Она должна была быть одета на мне…на моем трупе, но маска есть, а трупа нет.

-Наверное, ты плохо искал, – весьма натурально сымитировала равнодушный тон Урмаса я, по-прежнему слушая второго пилота с закрытыми глазами, – а маска-то тебе зачем понадобилась? Разгерметизации же вроде не было?