Ирина Енц - Лошадь масти игреневой

– Тогда, веди.

– Куда вести? – Включила я дурочку.

Смиряя свое раздражение, он сквозь зубы проговорил.

– Куда, куда … К потерпевшей веди! Куда же еще то?!

Я слегка замялась, изображая задумчивость на челе.

– Тут такое дело, товарищ подполковник … – особенно ехидным голосом выделила я его новое звание, полученное, кстати, не без моей помощи. – К потерпевшей – оно, конечно, можно. Но, я не уверена, нужно ли. – Добавила я слегка ласковости в голос.

От моего ласкового щебетания Пиреев закатил глаза, а Володя нахмурился еще сильнее. Его раздражение слегка вырвалось наружу.

– Ты можешь толком все объяснить, и не морочить нам голову!? Что у тебя за привычка такая? Информацию по капле выдавать?!

На меня его повышенный тон не возымел никакого действия, и я принялась спокойно объяснять.

– Напраслину на девушку возводите, дяденька. Информацию я вам еще вчера всю выдала. А сегодня – просто анализ и рациональное мышление. – Не дав ему перебить меня, я сразу же продолжила, по опыту зная, что наша перепалка может затянуться, а результатов все равно не будет. – Означенная Степанида легко отопрется от всего. Скажет, знать ничего не знаю, и ведать не ведаю. Предъявить ей нечего. Только одни догадки. Вы ее допрашивать отправитесь, всю деревню переполошите. Преступник затаится, и фиг его выковыряешь. Кстати, я только вчера вечером узнала, что покойный Переделкин являлся крестным отцом ее сына Степана. А, осужденный Петр Вельяминов, это ее племянник, сын родной сестры Степаниды. Так что, связь, вроде бы, есть, но, доказательства, по-прежнему, отсутствуют.

Оба уставились на меня в совершенном обалдении. Тут, Володя задал мне вопрос, от которого, теперь уже я, пришла в полнейшее растерянное состояние.

– И, чего ты тогда от нас хочешь?

Я даже глазами пару раз хлопнула от такого вопроса.

– Как чего?! Чтобы вы выполнили свой профессиональный долг, и нашли лихоимца! Серьги эти, сами понимаете, цены не малой. Чего доброго, может еще какой труп из-за них появится.

От подобной перспективы их обоих перекосило. Пиреев, так тот, даже сплюнул через левое плечо и постучал три раза по крышке деревянного стола. Пережив, нарисованную мной неприятную перспективу, Копылов опять задал вопрос. На мой взгляд, еще глупее первого.

– И что, у тебя, конечно, уж и план готов? – Сдерживаемое ехидство так и рвалось наружу.

Терпение мое подошло к концу, и я рявкнула, перестав себя сдерживать, так, что оба подпрыгнули и в испуге уставились на меня.

– Да, нету у меня никакого плана! Только, я знаю, что, здесь надо как-то по-тихому, что ли. Не то вражину эту спугнем и тю-тю, уплывут серьги то. А они, серьги эти, между прочим, имеют историческую ценность!

Мужики при завершении моей пламенной речи сильно загрустили. Пиреев озадаченно спросил:

– Так, делать то сейчас что?

Я от такого вопроса, даже забыла, что следует злиться. Они что, издеваются надо мной?! Прищурив глаз, я ехидно спросила:

– Это вы у меня спрашиваете? Может, тогда и звезды на погоны мне прилепить?! В общем так. – и тут, как говаривал классик, Остапа понесло. – Я вам всю информацию выдала, соображения свои высказала, а дальше – дело ваше. Мы с Афанасьевной переживали, чтобы из-за этих сережек какого смертоубийства не вышло. А то, сами знаете, два подельника чего не поделят, вот вам и покойничек в перспективе. А грех на ком? Сами же потом ногами топать начнете. Почему, мол, не сообщила, не сигнализировала и все прочее. А оно мне надо?! У меня вон работы выше крыши! Ферму лосиную строить собираемся. Зоотехник приехал, пацан сопливый. Директор в область смылся, а мне с ним нянчиться. А тут, еще серьги эти, проклятущие!

Мужики сидели и смотрели на меня широко открытыми глазами. Я отдышалась после своей гневной речи. Сбегала к баку с водой и залпом выпила стакан холодной воды. Потом, оглядев их суровым взглядом, закончила:

– Я вас сейчас к Афанасьевне сведу. Там еще поговорите, все ее расспросите. А я свое дело сделала. Дальше сами решайте.

Надев куртку, я вышла из конторы. Понурив голову, мужчины плелись за мной, о чем-то перешептываясь, как будто боялись, что я ненароком чего услышу. Оно и понятное дело, служебная тайна, блин!

Мария Афанасьевна встретила стражей порядка настороженно. Без конца с тревогой поглядывая на меня, она принялась накрывать на стол. Как, по-другому то? Гости в доме. Потом, сев на уголок скамьи, сложила свои сухонькие ладошки на коленях и, слегка заикаясь, стала рассказывать о происшедшем. Рассказ занял минуты полторы. Мужчины с недоумением оглядывали дом, словно не веря своим глазам. Такое богатство украли, а в доме богатством и не пахнет. Потом, они долго разглядывали фотографию на стене, на которой Аграфена стояла в свадебном платье и с серьгами в ушах. Пиреев даже взял лупу и долго рассматривал эти серьги. Повернувшись к начальству, молча кивнул. Да, мол, серьги имели место быть.