Алексей Яшин - Рубеж апокалипсиса. Часть 2. Жатва

Как это не было странно, но рычаги и большое колесо функционировали, хотя и пришлось приложить к ним немалые усилия. В первую же секунду дверь громко хрустнула и на несколько сантиметров приоткрыла проем, вызвав у единственного гостя целую бурю восторженных возгласов. Павел решил своим телом помочь несговорчивой преграде, но вскоре горько пожалел об этом: нудящая боль во всех конечностях заставила его забыть о содранном плече, которое теперь он вновь опрометчиво использовал в качестве тарана. Радостные возгласы моментально сменились криками боли, в сердцах мужчина пнул железо, причинив неприятные ощущения лишь самому себе. Все это вместе сдвинуло дверь еще на сантиметр. Решив больше не калечить себя, Мусин дошел до одного из столов и взялся за массивный корпус большого микроскопа. Он оказался не из легких, ослабленные руки мужчины с трудом оторвали агрегат от стола, хотя в иной ситуации Павел сделал бы это, не напрягаясь. В руках Мусина прибор жалобно поскрипывал, словно догадываясь, что его будут использовать просто как тяжелый предмет, а не как научный инструмент. Длинный замах и звонкий удар окончательно подорвал самооценку престарелого оборудования, микроскоп на какое-то мгновение подумал, что лучше бы он всю свою жизнь стоял в какой-нибудь школе и розовощекие ребятишки в тайне от учителя разглядывали бы через него головы свежеприхлопнутых мух.

С грохотом отбросив в сторону раскуроченный прибор, Павел немного отдышался. Дверь поддавалась с трудом, было похоже, что шарниры сильно заржавели и ее все же немного перекосило, однако образовавшегося проема вполне хватило бы, чтобы без особого труда протиснуться в следующее помещение. Непрерывную тряску, сопровождаемую ставшим уже привычным грохотом, мужчина практически перестал замечать, казалось, если бы прямо сейчас все вдруг прекратилось, он бы оглох от внезапной тишины и не смог бы стоять на неподвижном полу. Тело продолжало гудеть и периодически отзываться искорками боли в самых неожиданных местах, широко расставленные в воде ноги практически перестали ощущать холод и даже немного горели, хотя в районе коленей присутствовала заметная дрожь то ли от холода, то ли от напряжения. Разодранное плечо не переставало болеть, хотя и не так сильно, как в самом начале. Открывшаяся дверь манила своей загадочностью, однако что-то в последний момент остановило Мусина. Странное желание еще раз здесь осмотреться не покидало мужчину, влекомый какой-то неведомой силой, он стал медленно обходить периметр помещения, обращая внимание на каждую деталь, надеясь, что рано или поздно обнаружит причину своего замешательства. Периодически он брал со столов тот или иной предмет, пытаясь понять, как тот ему может пригодиться в дальнейшем. Это были какие-то немного странные технические приспособления, по большей части непонятные и почти все сломанные. Вникать в их предназначение у Павла не было ни времени, ни желания, однако мужчина упорно шел дальше, пытаясь понять причину своей остановки. Уже возвращаясь обратно, Мусин остановился и поднял с предпоследнего стола полуметровую металлическую палку с напоминающим шестеренку набалдашником на конце. Палка была довольно увесистой и запросто могла сойти за хорошую дубинку. Повертев находку в руках, мужчина сдул с нее остатки пыли и двинулся в сторону приоткрытой двери, держа на вытянутой руке смартфон, чей негаснущий фонарик уже еле уловимо начал терять свою спасительную яркость.

– Вообще, Мусин, мог бы не просто светить, а еще и руку подать, – Вероника вползла в помещение и тут же посторонилась, давая дорогу двигающемуся сзади сыну. Игорь быстро преодолел оставшиеся метры и буквально вывалился из узкого прохода, подняв целый фонтан мутных брызг. Комната, действительно, была большой, как и рассказывал Павел, и выглядела более-менее надежной. Следов каких-либо разрушений не наблюдалось. Свет фонаря многократно отражался в водной ряби, создавая ощущение, что пол живой и будто шевелится в каком-то, только одному ему понятном, ритме. Пока Вероника не без помощи мужа поднималась на ноги, Игорь громко и раскатисто чихнул: все помещение моментально наполнилось оглушительным и повторяющимся эхом, будто здесь была целая больничная палата безнадежно простуженных пациентов. У находящихся внутри еще несколько секунд звенело в ушах, пока эхо не угомонилось и не отдало бразды правления низкому гулу непрерывной тряски, ставшему уже привычным…