Эм Ленская - Теневые

– А как родители отреагировали, когда тебя нашла Джулия? – уточнил я.

За окном давно стемнело, и единственными источниками света в гостиной были достигающий помещения свет уличных фонарей и экран телевизора, где картинка и без того была довольно мрачной. Но сейчас казалось, что именно эта атмосфера позволяла Ноа открыться мне.

– Я до сих пор не в курсе, что конкретно Джулс им рассказала, но они быстро подписали бумаги, чтобы я смог покинуть больницу, а потом разрешили уехать с Джулс, как она это называла, на стажировку.

– Ты общаешься с семьей?

Мои родители жили в пригороде, и я частенько их навещал. Мы никогда не вспоминали тот период из детства, поэтому между нами не было никаких препятствий и неловких пауз. А вот случай Ноа заметно отличался от моего.

– С тех пор как переехал, я периодически звонил им или наведывался в гости, но я сразу заметил, как охладело их отношение ко мне. Думаю, им было проще считать меня психом, а не… особенным. В итоге я прожил с Джулс, пока мне не исполнилось восемнадцать, а потом я стал жить отдельно.

Я не знал, что нужно, да и нужно ли вообще что-то ответить, ведь кроме банального «Сожалею» ничего не приходило на ум. Даже делиться собственным печальным опытом казалось лишним, ведь я фактически обошелся лишь ночными кошмарами да визитами к психоаналитику, но моя семья все же осталась на моей стороне.

Правда, узнай они о моем… Хм, как я мог это назвать? Дар? Или все же проклятие? Может, тогда и моя история имела бы совсем иную концовку.

– Извини, что заставил тебя об этом вспомнить, – произнес я, действительно ощущая за собой некую степень вины перед Ноа.

– Я бы в любом случае рассказал тебе однажды. Почему бы не сейчас, верно?

Ноа протянул руку, сжатую в кулак, и я тут же отбил его своим.

– Бам! – казалось, Ноа быстро вернул настрой, либо умело натянул беззаботную маску. – Я рад, что нашел тебя, Калеб, правда.

– Спасибо, – после короткой заминки ответил я. – Я… тоже рад.

Почему-то я чувствовал легкое смущение. Не то чтобы это сильно меня напрягало, скорее, наоборот. Открытость и расположение Ноа создавали впечатление, будто мы с ним давние приятели, встретившиеся после разлуки. Мне было комфортно в его обществе, как и ему – в моем. По крайней мере, я хотел в это верить.

И, я не слишком-то пытался этот факт отрицать, Ноа Лайтхауз мне правда нравился, в том числе и чисто физически. Не то чтобы я начал строить глобальные планы, даже не имея понятия о его, хм, вкусах, но это было негласным дополнительным пунктом в нашем маленьком договоре, почему я согласился работать с ним.

Господи, как это пошло – думать не только одной головой, но и идти на поводу у своих куда более низменных чувств.

Как тебе не стыдно, Калеб Андерсон?

Ноа определенно не собирался меня щадить и давать фору, ссылаясь на мой статус новичка. Скорее наоборот – тренировки, казалось, становились интенсивнее с каждым новым занятием. Ноа вновь не брезговал так называемой проверкой моих рефлексов, периодически нападая на меня, конечно, без предупреждения. Но очень скоро я перестал на это злиться. Стоило даже, однако, отметить, что этот его метод, как ни крути, давал свои плоды. Я уворачивался все успешней, а несколько раз я настолько удачно отражал его атаку, что мне даже почти удалось завалить Ноа на лопатки или взять в захват.

Правда, вскоре на полу вновь валялся я сам.

– Я горд собой в качестве учителя, – хвастливо заявил Ноа, нависнув надо мной, распластанным на матах в его спортзале, и подал мне руку.

– Тебе говорили, что от скромности ты не умрешь? – хмыкнул я и взял протянутую мне ладонь, поднимаясь.

– Возможно, – согласился Ноа и повис у меня на шее, уводя в сторону кухни. Пора было сделать перерыв. Тело начинало ныть от напряжения и усталости. – Тем более если уж и умирать, то исключительно в бою, ты так не считаешь?

– Предпочту жить как можно дольше, – парировал я. Перспектива попрощаться с жизнью едва за двадцать мало меня прельщала. Хотя, кажется, мое новое предназначение в качестве Видящего снижало мои шансы прожить тихую, мирную жизнь. – А вот ты, полагаю, нарываешься. Думаешь, я не замечаю твои ранения? За две недели, что я тренируюсь с тобой, ты постоянно потрепанный. В свежих ссадинах и синяках. Это Теневые?

Ноа отпустил меня и полез в холодильник, но его жест больше выглядел так, словно он тут же захотел соскочить с темы. Да, поднимал я ее уже не впервые. Не знаю, что больше в данной ситуации заставляло нервничать: то, что Ноа пытался от меня скрыть свои дела, или же, что он подвергал себя опасности, не давая мне шанса помочь ему. Вероятно, в равной степени оба варианта.