Яна Демидович - Буря слов 3

Повинуясь его голосу, задвигались травинки. Даже камни, раскалённые солнцем, стали подпрыгивать, как воробьи. Даже Фэй – уж на что стальная особа! – принялась ёрзать на сиденье.

Бойся, когда напевают фэйри. Трепещи, когда поёт их наследный Принц…

– Что ж, – оборвав песню, сказал Принц и лениво, с удовольствием, потянулся. – Как делишки, Фэй? Ещё не кокнула своих?

– Нет, – холодно бросила Фэй в ответ.

– А когда?

Фэй не ответила, и Принц по новой расхохотался. Он был весел настолько, насколько она мрачна, порывист настолько, насколько Фэй – флегматична. Казалось, Принц полон эмоций до предела. Вот-вот взорвётся. Он безмерно любил всё новое, запретное… то, на что сородичи не могли глядеть без презрения.

Например, Подкидышей.

Фэй, не человек, но не фэйри, знала, что такие, как она, – второй сорт. Всего лишь смертники, что исчезнут с лица Земли вскоре после исполнения миссии.

Да только ей на это было плевать. Всем плевать – но не Принцу.

Любящий быть не как все, Принц частенько заглядывал к ней в гости, встречал на улице, общался… Фэй не испытывала к нему никаких чувств. Она и не должна была испытывать.

И Принц, и Джанет были чудиками, что как-то прилипли к ней. А то, что прилипает, когда-нибудь да отсохнет. Отлипнет.

Но однажды…

***

В день, когда всё случилось, Фэй завтракала на кухне. Застеклённые двери, ведущие в сад, были распахнуты, открывая доступ свежему ветру. Метались ветви яблони, у корней которых покоился Мёртвый Пёс.

Фэй обжиралась, как это делают все Подкидыши: ела за десятерых, оставаясь при этом худой. Сидя в одиночку за длинным столом, она методично сметала всё, что вытащила из холодильника: йогурт вперемешку с ростбифом, треугольные сандвичи вместе с ломким шоколадом… Молча, целеустремлённо – и без всякого удовольствия.

Фэй отвернулась от сада, открывая морозилку, когда позади раздался шорох.

Пахну́ло подсохшей кровью, по́том и…

Фэй вихрем развернулась, чтобы перехватить штырь, нацеленный ей в спину.

– Мразь!.. – прошипел знакомый голос.

Железо обожгло руку, но Фэй не дрогнула: Подкидыши были более устойчивы к металлу, чем фэйри. Не поведя и бровью, Фэй легко отшвырнула от себя Офелию, и та врезалась в кухонный шкаф. Офелию, которая…

…Которая была куда моложе, чем надо.

Одета в неведомо какие тряпки.

И изранена так, что…

– Привет, фальшивка, – прохрипела Фэйт Гриффитс, пытаясь встать на ноги.

Фэй не ответила. Фэй впервые в жизни была поражена.

– Что, не ждала? – спросила Фэйт – и скрючилась в жестоком кашле. В уголке её губ надулся и лопнул бордовый пузырёк. – А я ведь помнила про тебя. Все эти клятые годы…

Фэйт расплылась в кровавой улыбке и без предупреждения кинулась вперёд. В руке её возник острый обломок рябиновой ветки.

Фэй, не успев отбить удар, вместе с Фэйт повалилась на стол.

Шум, грохот, звон…

– Забрала мою жизнь, тварь?! – прорычала Фэйт, целясь обломком в сердце. – Получай!..

Фэй дёрнулась, и рябина лишь обожгла рёбра. Взмах руки – и Фэйт заново отлетела прочь, чтобы врезаться в стенку со всей силы.

Всхлипнув, она сползла на пол, оставляя на обоях широкую красную полосу. Но в глазах её, когда Фэй молча подошла и присела рядом, горела всё та же ярость.

– Ненавижу… ненавижу вас всех, – прохрипела Фэйт.

Фэй знала: подлинник умирает. Это было заметно невооружённым глазом.

Чудо, что ей удалось сбежать, найти старый дом, Фэй…

Фэй нахмурилась. Тронула Фэйт безобразным пальцем.

В стране фэйри время текло иначе, не как у людей. Кого-то из похищенных возвращали в том же возрасте, кого-то – совсем дряхлым… Фэйт же, украденная около семи лет назад, юной десятилеткой, сейчас выглядела почти на тридцать.

– Пожалуйста… – внезапно просипела Фэйт, и Фэй склонилась ближе. – Пожалуйста… съешь моё сердце.

«Что?..»

Рука Фэйт Гриффитс нашла руку Подкидыша и стиснула её из последних сил.

Фэй не успела удивиться. Кухню вдруг заполнил цокот множества когтей и смрадный звериный запах.

Алый псарь и чёртова дюжина его собак.

Алый псарь, что нашёл беглянку.

– Мертва, – сказал высокий фэйри, подойдя. Псы, белые как лунь, с кровавыми махрами на ушах, предвкушающе защёлкали зубами.

– Как она сбежала? – спросила Фэй, но её будто не услышали. Только взгляд – искоса – да усмешка на губах-червяках.

Не твоё дело, Подкидыш. Отойди и помалкивай.

Алый псарь взмахнул рукой, и псы жадно набросились на труп.

Фэй молча смотрела, как острые зубы выдирают из нутра ленты кишок. Слушала, как хрустят перемалываемые кости, хлюпает влажная требуха… Как урчат, насыщаясь, монстры.