Ирина Сергеевна Молчанова - Голоса домов

– Нечего мне делать. Я же не сижу в кресле начальника, чтобы ерундой маяться.

– Возможно, вы и правы. Пишите адрес своего дома, чтобы с крышей вам помогли.

– Что вот так и помогут? – в голосе женщины сквозило недоверие, но вместе с ним и сарказм.

– Увидите, – Федору Борисовичу хотелось лишь одного, чтобы бескультурный человек покинул кабинет.

– Ой, как обычно отписки и отмашки. Ну ладно, напишу вам адрес.

Протянув чиновнику лист бумаги, на котором небрежным почерком была указана улица с номером дома, женщина поднялась с удобного стула и направилась к двери.

Дом обязан понимать своего владельца. По крайней мере, в нем не должен ощущаться дискомфорт. И ей пришлось решиться на сложный поступок.

– Простите, что заставил вас ждать, – директор риелторской компании, едва сдерживался от желания рассыпаться комплиментами в адрес утонченной особы, расположившейся с невероятным величием в кресле для клиентов.

– Я разучилась спешить.

– Великолепное приобретение, которое мне на данный момент недоступно.

– Всему свое время, – она не опасалась сыпать философскими штампами, ведь тем отводилась роль дополнений к её мыслям.

– Боюсь, что у меня его все меньше на то, чтобы пожить для себя, – Василий все чаще стал признаваться в собственных страхах незнакомым людям.

– Время каждый сам себе отмеряет.

– Легко вам так говорить, девушка, в ваши юные годы.

– У меня нет возраста, – Анастасия ухмыльнулась. Ей льстили комплименты, особенно те, что имели непосредственное отношение к тому, чем она дорожила.

– Так ошибочно думают все юные создания, – Василий покачал головой, опасаясь, что беспечность девушки, едва успевшей выбраться из подростковых оков, может сыграть с ней злую шутку.

– Вы доказали лишь то, что я права.

– Не понимаю вас.

– И не стоит. Итак, посоветуйте мне максимально необыкновенный дом, но так чтобы он обладал архитектурной эстетикой, богатой историей и располагался в уютной части центра города.

– Идеалистическое желание неискушенного жизненным опытом человека.

– Искушений мне пришлось отведать немало. И да, пусть вас не страшит финансовая сторона моего запроса.

– Могу лишь восхититься любовью ваших родителей, – Василий не считал чрезмерное баловство взрослых детей обязанностью, но сам бы не отказался от такого в отношении своей дочери. Если бы общению с дочерью не препятствовала бывшая супруга, он бы мог расщедриться на подарки.

– Действительно, я купалась в родительской любви в детские годы. Ныне я самостоятельно решаю собственные вопросы, – Анастасию забавляла реакция людей на подобные заявления. Большинство собеседников приходили в неистовство, силясь доказать юной особе, что она в силу возраста и гендера не располагала правом на подобные утверждения.

– Буду рад услужить, – Василию все больше нравилась дерзкая особа с бежевыми волосами и в облегающем платье такого же цвета. Когда она только появилась на пороге, ему на долю секунды показалось, что она обнажена.

– В таком случае я вас покидаю.

Анастасия позволила собеседнику рассмотреть её фигуру, медленно шествуя к выходу. Дразнить мужчин ей нравилось, сближаться с ними она считала ошибкой.

– Не верят они мне, ага, сами потом будут просить прощения, – белобрысый мальчишка, кутаясь в курточку, направился к железному ограждению, чтобы проникнуть на территорию бесхозных владений.

Ему не пришлось трудиться, чтобы протиснуться между прутьев изгороди, но аккуратнее быть не мешало, чтобы не порвать куртку, в противном случае не просто от матери бы получил нагоняй, но и наказали бы его недельным сидением в комнате. А Мишка представить себе не мог день без прогулок во дворе, и погонять мяч с друзьями хотелось бы. Вспомнив о ребятах, мальчишка пригорюнился: они не захотели составить ему компанию, а так друзья себя не ведут. Приближаясь к ступеням, ведшим к входной двери, Мишка почувствовал сильный холод, словно зима резко сменила ноябрь. Натянув шапку на уши, чтобы не простудиться и не разозлить мать, мальчишка, преломляя страх, коснулся дверной ручки. Дверь с легкостью отворилась, а внутри ребенка бешено застучало сердце. Мишке захотелось бежать прочь от страшного дома, но он уже сообщил друзьям, что войдет внутрь. И он сдержит слово.

За мальчиком, одетым так будто он был беспризорником, внимательно следили глаза, которым не следовало привыкать к темноте, как и адаптироваться к лучам света, проникавшим через открывшуюся дверь. Нечасто в особняк приходили гости, что там, уже несколько лет его одинокому обитателю приходилось довольствоваться компанией тишины. Поэтому он не мог отказать себе в таком развлечении, как наблюдение за испуганным ребенком.