Ирина Сергеевна Молчанова - Голоса домов

Она не осуждала себя за умение ценить данность природы. Предосудительным в её глазах выглядело отсутствие заботы о теле. Людей, плюнувших в лицо невероятной по своей значимости силе, было чрезмерно много. Природа безо всяких сомнений потрудилась над созданием человека. Люди не ценили собственное тело, не предоставляли себе необходимые блага и пребывали в негативном психологическом состоянии, выдавая оное за сомнительную благодетель. Анастасия не понимала столь неразумного проецирования собственной личности в социум через самоуничижение, обесценивание и добровольное страдание. Она себе такой глупости позволить не могла.

Мощная струя воды, рассеивающаяся через насадку для душа, бережно массажировала женскую кожу. Скорее даже девичью. Подумав об этом, Анастасия засмеялась. Общество не приемлет тех, кто обладает не только внешней индивидуальностью, но и возрастной. Она давно перешагнула возрастной рубеж, считавшийся солидным, но не стала сверстницей паспортного возраста. Тело Анастасии слушалось её мнения, а не того, которое пробовали навязать послушные рабы социума. Ничто не роднило её с этими людьми, кроме сосуществования под крышей многоэтажного дома. Её невероятно утомляли громкие голоса людей, причем такими они были повсюду.

Вода прекратила шуметь, а Анастасия поспешила в комнату, чтобы предаться следующему этапу наслаждения – массажу с нанесением крема.

Перед этой процедурой пришлось включить расслабляющую музыку, чтобы несдержанность кого бы то ни было из числа соседей, не проникла сквозь стены её квартиры неожиданными звуками. Она тяготела к безмятежности, которую следовало искать не только внутри себя самой, но и в пространстве.

Шум, раздававшийся за дверьми, запускал неприятное предчувствие. Он даже и не пытался убедить себя, что причина возни в приемной обусловлена чем-то вполне безобидным: служба отсекала иллюзии.

– Что вы себе позволяете? – голос секретаря зазвучал громче обычного.

Дверь кабинета распахнулась и перед Федором Борисовичем предстала неопрятно одетая женщина.

– Милуша, не нужно, – продолжавший сидеть за своим столом чиновник дал понять секретарю, чтобы она не пыталась выдворить наглую особу.

– Так это вы один из этих небожителей? – незнакомка была настроена воинственно и жаждала получить ответы на вопросы, с которыми явилась, вот только тем не удавалось формулироваться.

– Отчего же небожитель? Я живу среди таких же людей, как вы.

– В роскошном доме, небось.

– Не поверите, я живу в обычном доме, выстроенном после войны, – Федор Борисович отказывался понимать психологию простых людей, считавших, что человек умственного труда обязательно должен обладать несметными богатствами. Впрочем, от них бы он не отказался.

– У меня крыша течет, – незнакомка наконец-то озвучила одну из своих проблем.

– Бывает, – чиновник пожал плечами, пытаясь понять, чем он должен был помочь в этой ситуации.

– И все?

– И рад подсобить-то, но позвольте, я же не работаю в департаменте жилищного хозяйства.

– И что?

– Как бы в мои функции не входит слежение за состоянием чужой крыши, – сохраняя самообладание, Федор Борисович вовлекся в беседу, лишенную для него маломальского интереса.

– А мне что делать? – женщина слегка повысила голос, будто контролировала собственный эмоциональный фон, хоть и слабо.

– Наверное, стоит обратиться в ЖЭК.

– А толку-то? Пробовала уже.

– Ладно, присядьте, я сейчас сделаю кое-какой звонок, – Федор Борисович старался не смотреть слишком пристально на наряд особы, измученной бедностью и бытовыми трудностями.

– Все вы так говорите, – бурча, женщина все-таки расположилась на удобном стуле, оббитом велюром.

Взяв со стола мобильный телефон, чиновник быстро нашел нужный номер и сделал вызов. Ему не терпелось услышать голос институтского товарища.

– Алло, долго ты отвечаешь, – Федор Борисович расплылся в улыбке, отводя глаза от возмущенного лица посетительницы. – У меня к тебе просьба будет, помоги одному человеку добиться от ЖЭКа ремонта крыши. Не может сам, не может. Помоги, ты ж знаешь, я не прошу просто так.

Женщина обвела глазами кабинет, фыркая от того, что видела: фотографии красивых девушек и внушительные картины украшали кабинет, а ведь вместо этого чиновник мог бы потратить бюджетные средства с большей пользой для народа.

– Нравится искусство? – перехватив взгляд женщины, Федор Борисович, задал вопрос, выступавший для него достаточно важным.