Александр Варго - Двое в лодке (сборник)

«Что, доигрался, придурок?!»

Серафима услышала, что кто-то хозяйничает в приемной, и вышла из кабинета.

Она увидела, в каком состоянии находится ее подчиненный, по совместительству любовник, и тут же включила сирену:

– Аркадий Петрович, объясните мне, по какому такому праву вы употребляете пиво едва ли не в моем кабинете, даже не в обед, а с утра?!

Он неприветливо зыркнул на нее.

Уловив напряжение, она наигранно поправила прическу и поспешила смягчить ситуацию:

– Да еще и не делитесь напитком с дамой!

– Там больше нет, – сообщил Иртышный, перевел дыхание и выбросил пустую бутылку в корзину.

С пары метров он попал без труда.

Карпатова подпрыгнула как коза.

– Прекратите так себя вести!

Не говоря ни слова, он вдруг резко схватил ее за грудь и, не давая опомниться, затолкал обратно в кабинет.

– Что происходит?! – Она отбивалась от него не особо активно.

Доктор добился своего, потом отошел к окну, стоял там и тяжело дышал.

– Я тебя таким никогда не видела, – страстно прошептала она.

Он резко повернулся к ней:

– Опомнись, дура! У нас заражение!

Серафима открыла рот и попыталась что-то произнести, но выражение его лица было настолько растерянным и опустошенным, что она проявила благоразумие и не стала выказывать собственную важность. Субординация, пусть иногда и показушная, в данную минуту была полностью уничтожена.

Внутри доктора в секунду сломалось нечто рабское, послушное. Сгорели невидимые подпорки, стерлись границы социума, заставлявшие его терпеть над собой эту грымзу. Раньше он делал это за нищенскую зарплату, теперь – ради своих экспериментов.

Иртышный выпрямил спину, властно, по-царски глянул на Карпатову и тоном профессионального дознавателя-садиста задал вопрос:

– Где ключи от лаборатории?

– Да какое тебе дело?! Как ты смеешь!.. Я тебя уволю, Иртышный!

Теперь он имел за плечами стипендию в десять тысяч долларов и мог позволить себе многое.

– Дорогая, ты лучше заткнись. Через две стенки отсюда на койке лежит человек, остановить которого в случае чего будет невозможно. Санитары не справятся, уколы приведут его в бешенство. Говори, где ключи!

Она откинулась на спинку кресла, зацепила кончиками пальцев верхний ящик стола. Тот выехал. Среди бумажек, скоб для степлера, канцелярского клея и прочего лежала связка ключей.

– Вот так просто?! – продолжал негодовать доктор.

– Аркаша, сядь, успокойся. Хочешь, я тебе чаю с мятой заварю?

– Завари, – сказал он тихо и безразлично, продолжая смотреть на ключи.

– Ага, – живо подтвердила она и осторожно, стараясь исключить всякое касание, обошла его сбоку.

– Кто мог взять ключи? – вернулся к старому доктор.

– Даже не знаю. – Серафима промывала чайник под краном, собираясь засыпать туда новую порцию заварки.

Иртышный посмотрел на особу, суетящуюся у мойки, и поймал себя на мысли, что есть женщины, которые достают тебя, пилят, долбят тебе мозг. В итоге ты в один прекрасный момент взрываешься, да так, что вокруг не остается ничего живого. Дамы ловят кайф от этого. Остается неразгаданным только одно. Делается все специально или по наитию?

Серафима поставила перед ним чашку, вернулась на свое место и быстро закурила.

– С мятой, как просил. Что будет, Аркадий?

– Пока ничего. Итак…

– Да, ключи. Санитарка, которая убирается здесь. Вот и все.

– Все? Подумай, прошу тебя.

На второй затяжке она скривилась.

– Что? Говори, Серафима!

– Лиза могла. Но я не думаю.

– Где она?

– В школе.

– Понятно.

Он вышел из кабинета и решительно отправился искать и инструктировать санитаров.

Кузнецов со Столяровым стояли посреди ординаторской, морщили лбы, терли ладони, равномерными движениями массировали собственные бицепсы и трицепсы. Сцена напоминала постановку задачи команде регбистов в раздевалке перед ответственным матчем. Только эти самые спортсмены не могли взять в толк наставления тренера. Тот велел им вовсе не скручивать шахтера и не надевать на него смирительную рубашку. Они должны были силой слова и мысли убедить пациента прекратить буйство, если он вдруг его проявит, и спокойно сидеть в палате.

– Не прикасайтесь к нему, слышите! Это опасно!

– Он что, заразный? – не выдержал Столяров.

Иртышный вытер тыльной стороной ладони влажные губы.

– Не важно. Я пойду звонить. Ни в коем случае не выпускайте Барова из камеры и не вздумайте заходить внутрь.

Доктор не мог выгнать главврача из своего кабинета, а звонок надо было сделать без лишнего шума. Ему пришлось спускаться на первый этаж, к посту медсестры.