Рианн Анж - Скитания

– Да! С его помощью уже со следующей недели сюда начнут приходить эти самые прекрасные и влиятельные люди, чтобы позировать мне, так что здесь будет довольно оживлённая атмосфера. – Роган как будто вспомнил о чём-то и его лицо сделалось виноватым. – Я очень надеюсь, что они не помешают тебе работать. Я буду делать всё возможное, чтобы тебя не беспокоили по мелочам!

– Вряд ли они будут искать моего общества, когда рядом со мной будет князь, – рассмеялась Селия. – Особенно, если среди приглашённых будет много девушек.

– К слову об этом: помнишь мою кузину Вильгельмину? Я не видел её пару лет с тех пор как она вышла замуж, и давно хочу пригласить её погостить у нас. Как ты на это смотришь?

Селия, честно признаться, не то что не помнила – никогда не видела Вильгельмину, и её удивило, что Роган об этом забыл, но она только молча кивнула.

– Прекрасно, тогда я сейчас же напишу ей и буду надеяться, что она примет приглашение, – он мечтательно улыбнулся. – Она, должно быть, стала настоящей красавицей.

Селия лукаво улыбнулась и провела кончиками пальцев по его щеке.

– Если она похожа на тебя – можешь в этом не сомневаться.

Роган накрыл её руку своей и нежно поцеловал. Глаза князя внимательно следили за ними, и если бы один из них посмотрел на портрет в эту секунду, мог бы прочесть в них предсказание чего-то зловещего.

– И всё-таки откуда у тебя эта странная идея? – спросила Селия.

Его глаза как-то странно сверкнули, и он посмотрел на портрет Люмьера.

– Д’Экзиле подал мне её. На самом деле это будет не простая серия портретов…

– Господь с тобой, Роган, – поморщилась Селия, слегка отстраняясь от него, – только не говори, что задумал изобразить этих бедных людей…

– Именно.

Его вид стал не менее зловещим, чем взгляд князя минуту назад, и Селию бросило в дрожь.

– У каждого творца должно быть своё знаковое творение, – сказал он с мрачной торжественностью. – И я думаю, что это оно и есть. – Заметив её сомнения и неприязнь, он пристально посмотрел ей в глаза. – Ты веришь мне? Скажи, что веришь в меня, любимая!

Селия снова искоса взглянула на портрет Люмьера, будто он мог подсказать ей ответ.

– Я… я думаю, князь не мог дать тебе дурного совета, – нерешительно улыбнулась она. – Ты знаешь моё мнение по поводу «этих твоих картин»: мне это неприятно, и мне жаль тех, кто станет тебе позировать – они ничем не заслужили такой участи. Но подобные работы получаются у тебя лучше всего, так что мне не остаётся ничего, кроме как поддержать тебя.

Грозность его облика ушла, и лицо Рогана вновь осветилось счастливой улыбкой, будто злой дух покинул тело художника. Он крепко прижал к себе Селию, и она нежно, как мать провинившегося ребёнка, обняла его в ответ.

– «Падение», – пробормотала она. – Странно, я совсем не помню эту картину. Ты сказал, что изобразил на ней князя в первый раз.

– Да.

– Это же одна из «этих твоих картин»?

– Да. Но я совершенно не помню, где она.

– Ты же так гордился ею, – в удивлении отстранилась Селия, – и не помнишь где она?

Его черты лица напряглись, и он натянуто улыбнулся.

– Прости, что отвлёк тебя, дорогая. Полагаю, у нас с тобой ещё есть время до обеда, чтобы немного поработать.

Селия вернулась в свой кабинет, но не нашла в себе сил сесть за стол и приняться за работу. На душе у неё было неспокойно, и всё же она старалась убеждать себя, что виной тому возбуждённое состояние Рогана, отчасти передавшееся ей.

Такой её и нашёл Люмьер. Когда он вошёл, Селия недоверчиво взглянула на часы.

– Вы уже вернулись!

– Как можете видеть, – улыбнулся Люмьер, разводя в стороны руками. – И с хорошими новостями.

Он сел напротив её стола и одобрительно взглянул на стопку исписанных листов, которая образовалась там за время его отсутствия. Селия с трудом заставила себя сесть за стол, ощущая беспричинный страх перед тем, что он называл «хорошими новостями».

– Во-первым, по крайней мере дюжина лучших издателей Лондона приглашена мною на ваш приём.

– Вот как? Это и правда отличная новость, – обронила Селия без особенного энтузиазма.

– Как нам с вами известно, издатель – человек ещё более занятой, чем священник в период пасхальных праздников, – Люмьер иронически изогнул бровь, – так что я просто не смею ручаться, что все они почтят нас своим присутствием, но тем лучше! Пусть потом кусают локти, что не попробовали лучшего вина в их жизни – и не попробуют впредь, прошу заметить, – и не лицезрели лакомого для всего Лондона представления…