Сергей Че - Красная башня

Знакомый шашлычник принес блюдо с мясом и ушел, бормоча что-то под нос.

Иван плеснул еще полста грамм.

Тряхнул головой, чтобы исчез стоящий перед глазами желтый рюкзак с картинками из «Гравити Фолз».

По висящему на стене телевизору беззвучно брели унылые новости. Штаты опять кого-то бомбили, негры бунтовали, врачи спасали, правительство обещало.

Нет там больше ничего, сказал он про себя. Только рюкзак. Больше ничего.

Он залпом выпил.

– Э, брат, – послышалось рядом. – Водка не выход.

Шашлычник не уходил. Он стоял рядом и смотрел на Ивана грустными глазами. Потом отодвинул деревянный стул и присел.

– Расскажу тебе историю. Мне ее всегда отец рассказывал, когда я пьяным домой приходил.

Иван коротко кивнул, глядя на куски мяса.

– Жил у нас в горах один отшельник, – сказал шашлычник. – И повадился к нему бес приходить. Козни строить. То одно придумает, то другое. Целых десять лет приходил, мучал. А потом и говорит: «Я оставлю тебя в покое, если ты совершишь один грех из трех. Убей, соблуди или напейся. И больше ты меня никогда не увидишь.» Отшельник подумал-подумал, да и решил напиться. Мол, убийство грех слишком большой, прелюбодеяние грех слишком гнусный. Для отшельника. А в пьянстве греха мало. Вот он и…

– Спустился с гор в деревню, зашел в корчму, да и напился, – перебил его Иван. – После чего трахнул чью-то жену и убил ее мужа. Знаю я эту историю.

Он налил еще полста. Затем налил во второй стакан и придвинул его шашлычнику.

Тот повертел его в руках и задумчиво сказал:

– Зато моя дядя говорил: если не знаешь, что делать – выпей и сделай хоть что-нибудь.

– Вот это по-нашему. Наверняка веселая жизнь была у твоего дяди.

Они выпили.

– Балагур, – сказал шашлычник. – В тюрьме умер.

Иван крякнул и запихнул в рот кусок мяса.

– Кажется, теперь я знаю, что делать, – сказал он, едва прожевав.

***

Даже со двора элитная пятиэтажка была украшена полуколоннами, нишами и вычурными карнизами. Там и сям из стен торчали выступы и какие-то угловатые архитектурные элементы. Двор окружала внушительная кирпичная ограда с камерами на башенках. Одна из камер была сломана и висела на проводе.

Была глухая безлунная ночь. Редкие фонари пятнами желтели у соседних старых домов, и только двор элитки был залит ровным белым светом. У ворот виднелась будка охранника.

Иван перелез на забор с соседней пристройки, стараясь держаться подальше от будки и поближе к сломанной камере. Пробежал к дому, перепрыгнул на козырек черного входа и оттуда добрался по карнизу до пожарной лестницы.

Элитные дома словно специально проектировали так, чтобы их было удобнее грабить.

В голове шумело от выпитого, но голова была как стекло, руки не дрожали, ноги несли.

Иван вылез на крышу и перебрался на другую сторону, скрываясь от камер за высокими надстройками. Черепица под ногами была мягкой, так что даже шагов не было слышно.

Он выглянул за ограждение.

Балкон был прямо под ним.

Иван достал из сумки заранее припасенный кирпич, прицелился и уронил.

Кирпич упал точно на один из бюстов нижегородских купцов.

Бюст с громким треском развалился надвое.

Спустя полминуты на балкон, матерясь, выбежал Воронцов.

Иван спрыгнул вниз.

Одного удара в висок оказалось достаточно.

***

Он не загадывал далеко. Даже не подумал, что будет делать, если с Воронцовым в квартире окажется любовница или какая-нибудь шлюха из эскорта. Или если Воронцова вообще в квартире не окажется.

Иван быстро обежал апартаменты, убедился, что никого нет, а охрана сидит у лифта и на площадке за дверью, и вернулся на балкон.

Доморощенный олигарх оказался тяжелым и дряблым.

Иван с трудом подтащил его к неприметной двери в комнату безопасности, которую заметил еще в свое прошлое посещение. У каждого нувориша, видимо, была своя комната безопасности, где можно было спрятаться в случае бандитского нападения.

Приподнял его туловище, оттянул веко и прислонил глаз к сканеру.

Датчик пискнул. Тяжеленная сейфовая дверь отъехала в сторону.

Как и в любом подобном помещении, здесь было царство минимализма, бетона и нержавеющей стали.

Иван приковал Воронцова наручниками к трубе. Задвинул дверь, запер штурвалом. Проверил камеры и датчики на всякий случай. Потом набрал в кружку воды и выплеснул в красную физиономию.

Воронцов рванулся, рыча и лупая глазами.

– Тихо, – процедил Иван. – Не шуми. Все равно никто не услышит. Я проверил. Никаких ушей, глаз. И стены метровые. Хорошая комната.