Ален Гри - Неправильный Египет

Отдых в Хургаде подарил Томе крылья, так ей думалось, на самом же деле он её непоправимо надломил.

Ахмед работал на пляже пятизвездочного отеля. Впервые из своего любимого верхнеегипетсокго посёлка Кены он ехал в Хургаду с желанием быстро разбогатеть. Ахмед бредил «египетской мечтой»:

В Хургаде он встречает ЕЁ. Иностранку. ОНА без ума от него и покупает ему небольшое кафе, которое работает само по себе. Там он каждый день курит любимый кальян и пьет крепкий черный чай с мятой. ОНА покупает ему квартиру в Хургаде и исчезает в тумане. Дома, в Кене, у него дом, где живёт скромная, покладистая, тихая и очень красивая Фатма с широкими бедрами, которые колышутся, когда она томно и медленно ходит. Любимая жена, которую ему старательно выбрали родители, готовит ему утку, по двору бегают многочисленные сыновья. Вечером его благоверная моет ему ноги и делает все, беспрекословно всё, что он ни скажет. Время от времени он продолжает посещать Хургаду, чтобы разнообразить свою половую жизнь, пополнить список побед и улучшить финансовое положение.

В хорошие месяцы Ахмеду удавалось завести отношения с тремя-четырьмя пожилыми европейками ради заработка, и с одной или двумя молодыми женщинами из Восточной Европы – для удовольствия. Ахмед давно понял, что и как нужно говорить «бесстыжим» (по его мнению) неприкрытым иностранкам. Он быстро сообразил, что белые мужчины холодны, к своим подругам невнимательны (Ахмед не сомневался) и больше заняты едой и выпивкой, чем своими жёнами.

Ахмедушке было несложно преодолевать языковой барьер. Он не умел писать, но отлично болтал по-английски, хорошо по-русски и довольно сносно по-итальянски. Ахмед продавал экскурсии. Подойдя к семье Булкиных на пляже и увидев Тому, он решил: «Очередная недолюбленная, но без денег.» Она ему понравилась: роскошное тело, наивный взгляд. Легкая добыча. Муж ничего не замечал, спокойно относился к ее «ночным походам за сувенирами», ведь Хургада не спит до самого утра.

Когда Томин отпуск подходил к концу, Ахмед забросал её обещаниями, и со дня её отъезда они регулярно списывались по вайберу. Возвращение Тамары когда-нибудь в будущем в Хургаду никак не входило в планы Ахмеда. Его телефон согревало множество женских имен и фотографий. Вот итальянка Симона с отличным телом, но помятым от загара лицом, вот та самая грудастая русская Тамара, вот ревнивая хохотушка украинка Катя, а вот вечно подвыпившая британка Луиза с прыщеватой кожей на плечах и пошлыми татуировками на копчике… Ахмед пересылал свою регулярно пополняющуюся коллекцию брату Мухамеду, а тот показывал своих. Женщины без опаски высылали свои откровенные фото, иногда переводили деньги, а он писал им о любви.

Очередным июльским выходным днём Людмила Ивановна взяла Петрушу в деревню к деду.

Дед Николай, брат отца Людмилы, уж лет десять как овдовел и, несмотря на частые наскоки одиноких соседок, мёртвую подругу предавать не хотел. Дед Коля до одури упахивался в огороде. Утром, в обед и вечером включал выпуск «Новостей» и, хотя повторяли в течение дня одно и то же, очень внимательно слушал и остро реагировал. Трагедия в душе его разыгрывалась нешуточная, потому как еще каких-то тридцать лет назад он точно знал, зачем живёт, чего хочет, за что воевал, а последний десяток лет мир вообще катился в какую-то пропасть. Что и как теперь – ничего не ясно. Где женщины? Где мужчины? Где страна? Где безбедная старость? Где гармонь? Эту музыку же нельзя называть музыкой?! Маркс был не прав? Хорошо, что Маруся не дожила и не видит всей этой срамоты. Беседы с телеведущим были одним из главных развлечений деда.

Своих детей бог им не дал, но по воскресеньям он видел племянницу Людочку и правнука Петю, а иногда и всю семью, хотя Альберт с Томой бывали редко. «Парафинить» одиночество Людмилы и её неспособность вылечить внука было задачей его выходного дня.

– О, привезли, не чаял вас больше видеть.

– Ну, прекратите! Мы у вас каждые выходные, – ответила Люда на стандартное приветствие.

– Ага, я тута бьюся с американцем на картохе, а вы токма поспать да пожрать приезжаете. Вчерась крота споймал. Такой партизан хитрый, но я его на табуретке тихо ждал, дождался и на лопаточку подсадил. На соседский огород через забор выкинул, пущай там овощ портит, – и дед Коля закряхтел смехом.

– Так он же под землей опять к тебе в огород вернется, – засмеялась Люда.