Дмитрий Ахметшин - Ева и головы

Он посмотрел сначала на Еву, потом на Эдгара, и, видя, что они не знают что ответить, воскликнул, заламывая локти:

– Ну, что же? Вам же нужно кого-то резать? Вам же нужен подопытный, который согласится участвовать в этой вашей бесовской науке на добрых началах? Скажу сразу – к естествоведению я отношусь с превеликим уважением, если оно не попирает заповеди Христовы. И на кое-что, что попирает, могу сейчас, в своём нынешнем положении, закрыть глаза.

– За кусок хлеба… – выдавил Эдгар, теребя пальцами одной руки пальцы другой, как телёнок теребит вымя матери.

– Лучше, если это будет большой кусок хлеба и огромная миска, – уточнил Мириам и улыбнулся одними губами. Было видно, какие страдания ему доставляет даже такое простое действие. – Это ошибка, считать, что прокажённые не хотят жить. Ещё как хотят. Как и все люди. Но есть кое-что, что нас отличает. Что делает нас особенными. Мы понимаем, что скоро должны умереть – от сапога ли какого-нибудь стражника или задохнувшись в яме с себе подобными, подохнув, как помойная крыса… в любом случае, это будет не лучшая смерть.

– Смерть не бывает хорошей или плохой, – глухо сказал Эдгар.

Мириам развёл руками.

– Так или иначе, но каждый, у кого ещё не сгнили мозги, предпочитает искать способы прожить оставшееся время как можно лучше.

– Лучшее, что можно сделать – молиться Господу.

– О, конечно! – горячо воскликнул мужчина, и Еве почудилась в его голосе некоторая вроде бы даже издёвка. – Конечно Господу! Но ещё туда входит комфортный сон и вкусная еда. Или хотя бы просто еда. Видите ли, у людей в моём положении в голове кое-что меняется. И если вы, господин лекарь, жаждете заглянуть, проведать, как там поживают мои почки, что ж, пожалуйста, за кусок хлеба и похлёбку.

Ева разглядывала заросли за спиной Мириама с таким выражением, будто ожидала, что из кустов сейчас полезут другие прокажённые, разрывая на себе одежду и теребя хилыми пальцами впалые животы.

– Ты кому-то ещё о нас рассказывал?

– Конечно, нет. Я здесь один. Так что, вы согласны? Вы – знаток трав и отваров, много путешествовали и, я уверен, знаете, как надёжно обезопасить себя от проказы.

– Самый надёжный способ – не приближаться, – сказал на это Эдгар, но по интонации Ева поняла, что он борется с желанием поднять голову и начать высматривать в небесах дырку, через которую Господь наблюдает за ним.

– Я заразился, не общаясь и не контактируя ни с кем из этой братии, – очень спокойно ответил прокажённый. – Думаете, оно мне было надо? Думаете, я настолько не любил свою ту, свою прежнюю жизнь, что хотел примерить одёжку с чужого плеча? Как бы не так. Я ей упивался! Я был отличным ремесленником, знал тонкости ажурного литья, мог возводить целые арки из металла, роскошные арки, такие, что вы не отличили бы их от небесных, облачных построек, прекрасных в минуты рассвета и заката… я мог сделать так, чтобы закат освещал мои творения круглые сутки. Мог отлить хоть ангела, хоть чёрта, хоть дракона о двух главах и двенадцати хвостах. Имел собственную мастерскую в маленьком, тенистом тупичке Вязовой улицы, что, – если вы вдруг надумаете проверить – в Нюрнберге. Теперь пальцы меня не слушаются, форм нет, печи нет, да и кому нужны поделки от прокажённого? Что же, теперь задача – быть сытью, опытным материалом для мастеров другого толка.

– Встретимся на этой поляне после захода солнца, – хрипло, негромко сказал Эдгар. Он покачивался с носка на пятку и, как будто, целиком проникся речью Мириама.

Мириам подобрался, несколько раз кивнул, оглядываясь так, будто сам слабо представлял, как здесь оказался.

– Есть что-то ещё, что мне нужно знать? К чему готовиться?

– Придётся запомнить некоторые вещи, – печально сказал Эдгар. – Я дам тебе специальный отвар, который погружает в глубокий сон, так что, скорее всего, сквозь пелену видений, которые они вызывают, ты ничего не почувствуешь.

– Совсем ничего?

Губы Мириама снова растянулись в улыбке, и Ева отметила, что на этот раз ему стало немного неуютно.

– Скорее всего. Это сильный отвар, – сказал Эдгар и задумчиво пожевал губами, видимо, вспомнив, с каким недоверием он относился к усыпляющим зельям раньше. Теперь же Ева частенько бродила по полям в поисках дурман-травы и коробочек мака. – Когда очнёшься, нас уже не будет. Будет светать, а может, уже светло, но здесь в такую рань тебя никто не найдёт. Еду мы оставим рядом, в плотном мешке или в ящике, одном из тех, которые вы видите в повозке – чтобы не нашли дикие звери. Но не набрасывайся на неё сразу, потерпи хотя бы до вечера. Постарайся, пока не подживёт рана, поменьше двигаться («буду жить, как король» – тут же заверил их Мириам), и ещё одно – швы придётся снимать самому. Оставим также и воду, а как только она закончится – вон там есть ручей. К тому времени ты сможешь доковылять туда самостоятельно. И ещё – чуть не забыл – разные зелья и мази, которыми нужно будет смазывать рану (их я положу по левую руку) или принимать внутрь (эти – по правую). За этим всё. Захвати с собой фонарь – мне понадобится много света.