Екатерина Мирская - Тайны белых роз

Сдох. По крайней мере, теперь понятно, откуда в помещении взялся легкий сладковатый запах, что исходил и от добытого ранее кусочка кожи.

Раздосадовано откинув стилет, барон потер лоб, пытаясь взять себя в руки и подавить волну разочарованного негодования. Хотелось рвать и метать, но Винсент заставил себя перевести дыхание. Спокойно. Попелави еще сможет сослужить ему службу. Возможно, даже большую, нежели в живом состоянии.

Генри вошел практически бесшумно, словно привидение. Приученный не беспокоить господ во время работы, молча поставил поднос с кофе и выпечкой на угол металлического стола, подвинув инструменты для вскрытия. Бросил только один быстрый взгляд на диковинную тварь со вскрытой грудиной и так же молча удалился.

Очень кстати. Сделав глоток крепкого кофе, стянув перчатку, чтобы не пачкать фарфор, Винсент на миг блаженно прикрыл глаза. В голову, конечно, поскреблись мысли о том, что таким образом можно подхватить какую-нибудь смертельную потустороннюю дрянь, но он отмел их. Перед ним раскрывалось настоящее произведение искусства – своеобразное совершенство, созданное то ли Великим, то ли эволюцией, если та, конечно, существовала в Древней Тьме.

Скоро к натюрморту на столе добавилась тетрадь, куда Винсент делал зарисовки, карандаш и стойка с образцами. Несколько часов за увлекательным исследованием пролетели как один миг. И он с огромным сожалением оторвался от останков, чтобы принять у себя гостью, заехавшую на минутку, справиться о его пошатнувшемся самочувствии.

– Анна-Мария, дорогая, ты не представляешь, как мне сейчас плохо… – улыбнулся Винсент, целуя девушке ручку. – Однако, я смею надеяться, ты поможешь мне поправить здоровье?

– Какой ретивый, – засмеялась девушка, откинув с груди черный как смоль волнистый локон. Высвободив пальчики из его ладони, она вцепилась ими в лацкан сюртука, шагнув ближе, обжигая дыханием губы. – Вы забыли обо мне на неделю, ваша милость, разве можно так поступать с влюбленной девушкой.

Ее длинные пушистые ресницы смущенно трепетали, отбрасывая тени на острые скулы. И Винсент не скрыл усмешки. Напускное. И смущение, и влюбленность.

– Ну, вы же знаете, дорогая, что ваш избранник весьма занятой человек, – он скользнул пальцами по румяной щеке, медленно спускаясь к подбородку, чтобы, приподняв к себе кукольное личико, поцеловать в зовущие алые губы. Не прерывая поцелуя, стал теснить к дверям спальни.

И будь у действа свидетели, они бы не стали осуждать барона, не заподозрили бы в принуждении. Потому как девушка буквально вцепилась в него, не позволяя оторваться, не давая возможности отступить. Да Винсент и не хотел. И только замечание дворецкого ударило в спину:

– Осторожнее, милорд! Не забывайте о том, как умер ваш прадед!

Вот же язва! Винсент едва удержался от смеха. Но, что правда, то правда, дедуле Арчибальду никогда не забудут того, что он отправился к Великому прямиком из объятий очередной юной нимфетки.

– Генри, – укоризненно качнул головой барон, заметив на личике гостьи тень раздумий, – прадедушке было сто пятьдесят три года…

Втянув Анну-Марию в комнату, закрыл перед носом дворецкого дверь.

– Генри, я смотрю, все так же омерзительно заботлив? – фыркнула девушка, обиженно надув пухлые губы, окрашенные сегодня в цвет вишни, пока ее ловкие пальчики незаметно расправлялись с перламутровыми пуговицами на рубашке барона.

– В этом возрасте людям поздно меняться, – передернул Винсент плечами, позволяя стянуть с них ткань, и неожиданно усадил Анну-Марию себе на колени. – Просто закрой глаза на его маленькие недостатки.

Девушка, тихо засмеявшись, заметила, что, возможно, стоит нанять ему помощника, дабы бедняга не так перетруждался заботой о нем. Винсент лишь хмыкнул, распутывая корсет, помогая сделать облегченный вздох и тут же ловя его губами. Пусть говорит, что хочет. Она здесь только на эту ночь.

– Винсент!

Услышав дрожащий от негодования голосок мисс Беррингтон, без стука ворвавшейся в мужскую опочивальню, барон чертыхнулся, скидывая с себя полураздетую девицу. Понимая всю тщетность и абсурдность собственных действий, попытался прикрыть ее одеялом.

– Элизабет?

Определенно, он уволит Генри… Впрочем, Элизабет, кажется, не обратила на соперницу никакого внимания.

– Что-то случилось? – встревожился он, увидев, как бледно ее лицо, и потянулся за рубашкой.

Схватив за руку едва накинувшего одежду бывшего жениха, Элизабет потянула его прочь, подальше от посторонних ушей. Оказавшись в коридоре, захлопнула дверь, тихо выдохнув: