Николай Ободников - Чертовидцы, или Кошмары Брянской области

«Р-68» забрала каждого.

Обагренная груда визжащего металла, слетев с трассы, проделала в воздухе пару кульбитов. С грохотом, поставившим окончательную точку в жизни пассажиров, приземлилась в сосновой роще, тянувшейся в пяти метрах от дороги. Принявшую удар десятилетнюю сосну с хрустом сломало. В фигуры мемориального комплекса «Памятник партизану и солдату» ударила сосновая щепа.

Затихла сталь, замерли тела.

Перед разбитой машиной материализовалась мертвая девушка. Ее лицо уже не уродовал лисий оскал. С тоской прошептала:

– Не спеши, братик!..

Она нарвала из одежд покойников букет окровавленных полосок. Подлетела к единственной в сосновой рощице березе, в чьих ветвях трепетали свадебные ленты – свидетельства безумных и лживых клятв, предваряющих скоропортящуюся похоть.

Заторможенными движениями мертвая невеста украсила березу добытыми символами смерти. Просто очередные жертвы скорости и запретной любви.

Потом она вернулась на «Р-68» – чтобы вновь проделать путь до места, где ее накануне собственной свадьбы изнасиловал и убил один ублюдок.

Лунослав толкнул стеклянную дверь с табличкой «ОТКРЫТО». Звякнул колокольчик. Они с Булатом зашли в забегаловку «La Femme Чебурек» 34 34 По аналогии с сериалом «La Femme Nikita» 1995 года («Ее звали Никита́»). . Обычная дерьмовая обдираловка при автостанции Дятькова. Шесть столиков. Витрина с фастфудом. Ворчание масла во фритюре.

Почти все столики занимали водилы. Когда военные оцепили Брянскую область, остались только внутренние перевозки. Да, случались аварии и необъяснимые убийства, но повышенные тарифы бросали жирные косточки, так что услуги перевозок не глохли.

Гибель людей на «Р-68» перетасовала приоритеты, и шоферские баранки сменили пластиковые стаканчики с водкой.

За грязными окнами сутулилась неземная звездная ночь. Играла песня «Третье сентября» Шуфутинского, хотя сам календарь утверждал, что в европейской части страны к концу подходило уже двадцать седьмое.

– Дерзай, оратор, – бросил Лунослав товарищу и направился к стойке. Взял карточку с меню. Ни одного салата.

Булат хлопнул в ладоши. Убедившись, что взгляды большинства сошлись на нём, заговорил:

– Езде – время, опросу – час. Прошлой ночью на трассе «Р-68» погибло около пятидесяти человек. Погибшие – пассажиры и водители транспорта, выехавшего в сторону Брянска с этой автостанции. – Заметил, как у некоторых вытянулись лица. – Не знали? Машинки из любых других точек трассы доезжают целыми. То же касается и времени. Погибли все, кто выехал с двадцати двух вечера до пяти утра.

– Станция проклята, – буркнул седой мужчина в застиранных джинсах.

– Возможно. Что-нибудь необычное в последнее время замечали? Озёрца холодного воздуха? Потемнение зеркал? Свечения? Может, погибшие перед смертью успевали что-нибудь сообщить? Потому что видеорегистраторы ни хрена не прояснили: что-то поджарило их начинку.

Зал по дуге пересекла тоненькая палочка и ударилась об «косуху» Булата, оставив на ней капельку слюны. Молодой человек перевел взгляд на атаковавший объект: жеваная зубочистка. Кулаки потяжелели, принимая кровь, подогнанную адреналином.

– А ты что еще за гнида? – От тарелки с недоеденным бифштексом оторвал голову Шлен, тридцатилетний обладатель покрытого шрамами подбородка. Массивный. В кожаном бомбере камуфляжного цвета. – Где твоя мышиная курточка рядового полиции?

– Что я за гнида? Я, гнида разэтакая, Булат. А эта гнида зубастенькая, – показал Булат на помахавшего рукой товарища, – Лунослав. Но для тебя, дегенерата, мы – сотрудники бюро «Канун» и паранормальная дружина. Всосал?

– Всосал. Ну че сказать? И таким рожу бивали.

Остальные водилы покосились на Шлена. Слишком уж часто тот лез в бутылку на ровном месте. Главнейшей причиной всеобщей антипатии являлась прямо-таки фантастическая неприязнь Шлена к женщинам. Терпимо он относился лишь к собственной сестре, Кире. Но о ней уже почти три месяца ничего не было слышно.

Булат расплылся в улыбке; кулаки разжались. Он всегда успеет познакомить лоб придурка со жратвой на столе. Только вряд ли таким образом он наберет очки популярности у прочих водил. Требовался рычаг воздействия. И желательно в погонах.

– Мы здесь по поручению одного психованного майора. Кто не хочет дружить с нами, подружится с тысячью его дубинок.

Шлен подобрал пластиковую вилку, наставил на Булата. Пародируя «Мурку», пропел: