Грег Гифьюн - Дикари. Дети хаоса

Savages, ©2016

Children of Chaos, ©2009, renewed 2018

© Андрей Локтионов, перевод, 2022

© Михаил Емельянов, иллюстрация, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Языки пламени рассекали тьму. Казалось, будто горит весь мир, и в некотором роде так оно и было. Стремительно распространяясь, огонь охватывал и сжигал всё на своем пути. Деревья и кусты вспыхивали, фонтаны искр выстреливали вверх и осыпались на землю, и было в этом величественном зрелище что-то прекрасное и страшное одновременно. Разрушительная сила, пылающая с неистовой яростью, мчалась сквозь ночь, словно соблазнительница. И, несмотря на моросящий дождь, налетевший со стороны обычно безмятежного моря, огонь продолжал набирать мощь и скорость, поглощая все в своей искрящейся агонии.

Но бушующее пламя было здесь не единственным хищником. Другой, новопровозглашенный, сидел и ждал, зачарованный огненным адом. Обнаженный, он укрылся в скудной тени, покрытый ранами, кровью и сажей, так что были видны лишь белки глаз, широко раскрытых, живых и кипящих голодной, первобытной жестокостью. Когда он наконец сдвинулся с места, то сделал это с потрясающей скрытностью, уверенно стал красться сквозь пылающую ночь: его движения были плавными, проворными и смертоносными. От огненного жара лицо у него покраснело, а глаза слезились и болели. Он невозмутимо наблюдал за огнем затуманенным взором. Боль стала теперь частью его, чем-то, что стоит не бояться, а скорее принять, укротить и преодолеть.

Пожар, такой обширный и мощный, что пламя освещало почти весь остров, будет полыхать еще несколько часов. И может, даже здесь, на краю земли, кто-нибудь заметит его и прибудет узнать, что случилось.

А может, и нет.

Возможно, из этой геенны нет спасения, нет выхода. И не было никогда. Может, это уже неважно, поскольку все изменилось. Сам он изменился. Он боялся, что в нем уже почти нет ничего человеческого, что он стал чем-то другим. Не совсем человеком.

Поднявшись с корточек, фантом с особым удовлетворением посмотрел на следы бойни.

«Проснись, – шепнул ему внутренний голос. – Проснись».

Но пробудиться от этого было невозможно.

Он повернулся и бросился в горящие, раскаленные добела джунгли, словно хищный зверь, в которого превратился.

Разум подсказывал ему, что это всего лишь забава и на короткое время он снова стал ребенком, который долго купался, а теперь играет на пляже, лежа на мокром песке у самой кромки воды. Далласу всегда нравились приключенческие истории и фильмы. Он помнил, как представлял себя бесстрашным героем, который сражается на берегу со злодеем или пытается выжить в открытом океане, борясь со стихиями, пиратами или смертоносными акулами. Иногда после кораблекрушения выживал он один. Его выбрасывало на берег необитаемого острова; измотанный, но живой, он какое-то время лежал на отмели, затем полз на сухой песок. Пока эти фантазии и воспоминания впервые за долгое время наводняли его разум яркими деталями, он не мог не осознать иронию происходящего, особенно когда буруны перекатывали его безвольное тело и каждая набегавшая волна переворачивала и выталкивала из воды. Разве мог он тогда, много лет назад, когда был еще маленьким, знать, что придет день – и его любимая игра станет жуткой реальностью?

Мир вокруг него был по-прежнему темным и размытым, поэтому либо зрение и сознание вернулись еще не полностью, либо он лишился чувств и теперь приходит в себя, а ночной океан швыряет его из стороны в сторону. В любом случае, он был абсолютно уверен, что все еще лежит в воде, но до берега недалеко, раз его тело скребет о каменистое дно. И впервые за последнее время Даллас чувствовал боль, которая пронзала грудь и шею у самого плеча. Он ощутил вкус соленой воды и крови и поперхнулся, затем осознал, что ползет уже сам. Скорее барахтается, чем ползет, потом он рухнул на мокрый песок, глубоко впился в него пальцами, вцепился в землю всеми невесть откуда взявшимися силами. Отталкиваясь и суча ногами, он сумел приподняться и рванулся вперед, приземлившись животом на нечто напоминающее сухой песок.