Грег Гифьюн - Дикари. Дети хаоса

Над ним раскинулся купол ярко-голубого безоблачного неба. Даллас повернул голову и сплюнул, но так и не смог избавиться от набившегося в рот песка и грязи. Привкус был такой, будто он проглотил одну половину океана, а другой прополоскал рот. Даллас утерся о предплечье и снова сплюнул. Несколько дней он боролся с голодом и жаждой, пытаясь изо всех сил экономить вместе с остальными скудные запасы воды и продовольствия. А теперь при мысли о еде и питье ему делалось дурно.

Сколько-то минут спустя он сумел сесть, но по-прежнему был слишком слаб, чтобы встать. Поэтому остался сидеть и, пока сознание медленно приходило в норму, принялся разглядывать окружающую местность. Он находился на небольшом острове, похоже необитаемом, но Далласу все еще хотелось позвать на помощь. Ветра не было, Даллас сидел неподвижно и слушал, как океанские волны плещутся о берег в нескольких дюймах от того места, где ночью его выбросило течением. Если он останется сидеть, прилив рано или поздно смоет его обратно в море. При этой мысли он обхватил себя руками, а потом стал прощупывать все тело, нет ли переломов. На Далласе остались одни шорты цвета хаки. Даже обувь он потерял. Как и сотоварищи, он сильно обгорел на солнце и покрылся волдырями. А теперь и ноги, и колени, и локти, и руки, и плечи, и грудь исцарапаны, покрыты крохотными порезами. Наверняка потому, что во время шторма его швыряло на каменистую полосу прибоя и протаскивало по ней, а затем выбросило на берег словно тряпичную куклу. Порезов, синяков и царапин было так же много, как волдырей, но от них не умирают.

Даллас прикрыл глаза рукой и посмотрел на пляж и простирающийся перед ним океан. Кристально-чистая вода, белый горячий песок. Даллас обернулся и глянул через плечо. Пляж в несколько ярдов тянулся до небольшой дюны, густо заросшей пальмами. Ярдах в сорока от первого ряда деревьев рос второй, а за ним виднелись джунгли. Даллас с трудом сглотнул и закашлялся. Затем повернулся и, пошатываясь, посмотрел направо, где увидел еще один длинный отрезок пляжа и такую же поросшую пальмами дюну. Слева он обнаружил скалы – множество огромных островерхих чудовищ: они торчали из воды, словно древние каменные тотемы. Если б его принесло к острову с той стороны, он разбился бы вдребезги.

Вдалеке, в маленькой бухте на дальнем конце острова, ему бросилось в глаза что-то, как показалось, неуместное на фоне белого песка. Он всматривался сколько-то и убедился, что это вовсе не игра слепящего солнца. На песке валялась какая-то желтая штуковина. Часть ее колыхалась в воде и грациозно покачивалась на океанских волнах. Даллас протер глаза и вгляделся снова. Верно, зрение не обманывает его. Даллас всматривался еще очень долго, пытался собраться с мыслями. Когда ему это наконец удалось, он с трудом встал и, несмотря на слабость в ногах и головокружение, торопливо заковылял по берегу к предмету, в котором узнал остатки резинового спасательного плота. «Остальные, – подумал он. – Они тоже выбрались, они… пожалуйста, только бы я не оказался один!»

Перед глазами у него возникло лицо Куинн.

«Боже мой, Куинн! Где она, черт возьми? И что с ней?»

Из-за шока он забыл про Куинн и остальных, но теперь воспоминания нахлынули на него яростным, неподвластным калейдоскопом. В груди болело, в голове стучало, тело обессилело. Обжигая ноги об горячий песок, Даллас брел под палящим солнцем по пляжу. В голове вертелись лишь мысли о Куинн и остальной компании.

Дважды он споткнулся, но сумел устоять на ногах. Подойдя к бухте, свернул к воде и замедлил шаг. Ступил на мокрый песок, осторожно перелез через груду валунов и оказался на другой стороне.

Покачиваясь, тяжело дыша и обливаясь потом, он стоял и смотрел на остатки надувного плота. Плот сдулся, его перекрутило и порвало в нескольких местах, с одной стороны небольшое пластмассовое весло все еще держалось, привязанное нейлоновой бечевкой. Передняя часть плота лежала на берегу, а задняя колыхалась на мелководье.

Даллас доковылял до плота и упал на колени.

Никаких следов – ни Куинн, ни кого-то еще.

Даллас закрыл глаза, к горлу подступил комок. Опять накатила страшная жажда.

– Куинн! – Даллас сам не ожидал, что крик выйдет таким громким, поэтому продолжал звать жену по имени со всей яростью, какую мог в себе собрать.

Ответа не было.

Вскоре гнев, страх, растерянность и разочарование превратили его крики в жуткое рыдание. В отчаянии он обеими руками схватил кусок плота и прижал к груди. Перед глазами все плыло от слез.