Анна Владимирова - Его истинная. Наследие

– Ничего смешного, – по спине пробежал холодок от воспоминаний о прошлой ночи.

– Неужели? – недобро прищурился Алекс и… зарычал. – Что он с тобой сделал?

Я обхватила себя руками, отшатываясь, и съежилась:

– Это к нашему делу не относится, – оттолкнулась от кресла и встала. – Простите, мне нужно десять минут.

– Не спеши, – услышала в спину, и, то ли показалось, но в голосе не было ожидаемых издевательских нот.

Меня затрясло, от легкости и уверенности не осталось и следа. Пробежав мимо секретаря, я рванула в сторону туалета, умоляя небеса, чтобы там было пусто. К счастью, прорыдаться никто не помешал. Я уткнулась лбом в кафель, скосив глаза на нос, по которому бежали непрекращающиеся ручейки, и тихо выла.

«Тварь…»

Нет, я не любила Глеба. Я ему доверяла, верила ему и в него… Дура. Я никому не могла верить, не имела права. Каждый раз, прижимаясь к мужчине, я надеялась, что он – тот самый. Что сможет удержать, и мои бега прекратятся. Что я не буду больше бояться шагать за грань – меня там не оставят! Вырвут когтями и вернут во что бы то ни стало!

Подобные мысли способствовали лишь тому, что привести себя в относительный порядок я смогла только через полчаса. «Розовый очаровательный нос» он сказал? Теперь да! Взглянув на себя в зеркало, покачала головой, но делать было нечего. Опасливо выглянула в коридор и зашагала обратно к кабинету босса, но тигра на месте не оказалось. Осталась лишь записка…

На приятном на ощупь листке из плотной кремовой бумаги было аккуратным почерком выведено: «На сегодня достаточно. Встретимся завтра в девять. Отдохни… пока что. Алекс».

Я затаила дыхание и замерла с запиской в руках, будто он все еще был рядом и мог меня видеть. Кончики пальцев вспыхнули, а кожа покрылась мурашками. Кошка любопытно навострила уши и опасливо переминалась с лапы на лапу, а я вдруг поняла, что безнадежно влипла… Алекс вроде бы ушел, но его пристальное внимание осталось, и оно было не лучше хозяина. Только один вопрос мучал – зачем ему столь трудоемкие хлопоты? Не проще заполучить любую другую женщину, а я уверена – зверь найдет подход к каждой, кто его заинтересует. Но нет, он… выбрал меня.

Едва опустилась в кресло, и откинулась на его спинку, где-то затрезвонило. Когда трель повторилась, я опомнилась, что у меня теперь новый мобильник.

– Алиса, Алекс тебя отпустил?

– А он мой новый босс?

Зул усмехнулся:

– Еще чего! Как прошло?

– У Гербера тут туча правок, я бы до завтра хотела их отработать. Потому что завтра будут новые…

– Так вот, Гербер, – прервал он мой трудоголический порыв, – настоятельно рекомендовал отпустить тебя домой и строго наказать, если ослушаешься его пожеланий.

– А он любитель строгих наказаний, – присвистнула я, поднимаясь с кресла. – Не будем тогда злить Правящего…

– Я тоже так думаю, поэтому карета подана. Отправь мне его правки, завтра дам уже отредактированный документ.

Чувствовала себя каким-то неправильным катализатором процесса. Приличный бы работал на благо коммуникации и ее продуктивности, я же, кажется, все только усложняла. Значит, вникать мне в договор не нужно… Зная Зула, закрадывалось нехорошее предчувствие, что договор для Магистра – всего лишь предлог. Чем еще объяснить, что он с закрытыми глазами собирается пойти на уступки этому «Шерхану»? А не намеренно ли он наделал в договоре столько зацепок, о которые мы с Алексом спотыкались по пять раз на раздел? Тянул время?

– И Алиса… про Глеба Вольного, – напомнил про утреннюю тему Магистр.

– Не надо, Зул, прошу, он больше меня не тронет.

– Пообещай мне, что что бы ни случилось – ты больше не будешь с этим бороться сама.

Я глубоко вздохнула, задумавшись.

– Обещаю постараться.

– Ох, Карельская… – вздохнул Зул. – До завтра.

Даже добравшись благополучно домой под чутким присмотром Максима Валерьевича, я чувствовала, как по краешку нервов скользит и набухает возбуждение. Меня будоражило от предвкушения и опасений. Алекс напоминал мне пробоину в границе мира. Он, как черная дыра, затягивал меня, стоило оказаться в поле его досягаемости. Часть меня уже прикидывала направления, в которых я буду вскоре драпать, и одно из них – самое перспективное – вело домой. «К папочке под хвост», как выразился Шерхан. Но это был совсем крайний случай.

Я решительно помотала головой в отражении зеркала в ванной и с наслаждением опустилась в горячую воду, пытаясь игнорировать право голоса другой моей части. Части, прожжённой в опасных связях, помнящей вкус опасной страсти и наслаждения, что она дает. На острие клыка, на волосок от гибели. Убийственное роковое искушение. Интересовало ли мою кошку что-то другое? Не это ли во мне разглядел Гербер, когда сказал, что я переоцениваю своего зверя? Такой умный и проницательный?