Алена Оленина - Наследство

И ветерки с ночных дерев

Порхают, в комнату влетев.

Бесплотные, они снуют,

Как призраки, и там и тут,

Теней лишь оставляя взмах

На стенах и на потолках,

Над дремой сомкнутых ресниц -

Взмывая вверх, бросаясь ниц!

О, дорогая, зла не зная,

Что видишь ты, во снах витая?

В раздумье шепчутся листы -

Для них как чужестранка ты:

Так бледен лик твой, так длинна

Волос блистающих волна,

Так странна эта тишина!

Следующий день выдался на удивление тёплым и ясным. Даже миссис Симмонс, немного подумав, оставила свою драгоценную шаль в доме. От прошедшего накануне дождя и следа не осталось. Дорожки подсохли, освобожденные от сорняков цветы радостно потянулись к солнцу. Лиз с самого утра занималась обустройством клумбы, а миссис Симмонс руководила работами по сносу беседки.

Экономка Робинс тем же утром навсегда покинула поместье. Перед самым своим уходом она всё же задержалась около группы рабочих, которые обсуждали, с какой стороны лучше начать выкапывать столбы беседки.

– Ничего, ничего, недолго вам тут всем веселиться, – громко проговорила Робинс. – Скоро узнаете, как здесь хозяйничать!

Миссис Симмонс, стоявшая неподалёку, невольно вздрогнула: вид у бывшей экономки был такой мрачный и зловещий, что навевал самые неприятные ассоциации.

– Иди, иди, отсюда, ведьма, – невежливо прикрикнул один из рабочих. И обернулся к хозяйке:

– Не слушайте её, мадам. Она давно от старости из ума выжила!

– Что? – взвизгнула Робинс и от возмущения уронила свой узел. – Ах, ты, мерзавец! Да я тебя…

– Иди отсюда, говорю тебе! – и рабочий погрозил экономке лопатой. Остальные громко и обидно засмеялись.

Подхватив с земли свой узел, Робин заковыляла прочь, ругаясь и проклиная всех, на чём свет стоит. У миссис Симмонс отлегло от сердца только тогда, когда нескладная тощая фигура скрылась за густо разросшимися деревьями.

– Что она тут говорила? – поинтересовалась подошедшая Лиз. – Она вас всё-таки расстроила напоследок?

– Ничего особенного, дорогая, – нервно ответила миссис Симмонс. – Больше мы её здесь не увидим. Отряхни платье, Лиз, оно у тебя в земле.

Беседка оказалась намного прочнее, чем про неё думали. Но после обеда её полностью снесли и выровняли площадку. Останки сооружения были отправлены на задний двор.

Мать и дочь пребывали в прекрасном расположении духа, оживлённо обсуждая, что и где теперь можно посадить. Мрачное пророчество экономки уже полностью изгладилось из их памяти.

Но неприятности их уже поджидали. После обеда миссис Симмонс, решив обследовать дальнюю и почти заброшенную часть дома, споткнулась на рассохшейся ветхой лестнице и сильно повредила ногу.

– Не надо, Лиз, не трогай, – сказала миссис Симмонс, поморщившись – Больно. Я тут немного посижу, и всё само пройдёт.

Она полулежала в кресле в гостиной, Лиз склонилась рядом.

Вошла миссис Ладлоу, новая экономка. Это была приятная женщина средних лет, подтянутая, в высшей степени аккуратная и в то же время очень располагающая к себе. Полная противоположность мрачной и желчной Робинс. Её предыдущий хозяин недавно скончался, наследники не торопились приезжать, и миссис Ладлоу с радостью ухватилась за возможность поработать у Симмонсов.

– Я сейчас приложу лёд, и вам станет лучше, – сообщила она хозяйке и направилась к двери.

– Но я думаю, следует послать за доктором, – сказала Лиз и выпрямилась.

– Зачем такая паника? – слабым голосом спросила миссис Симмонс. – Это всего лишь растяжение.

– Это может быть перелом, матушка, – строго, как к ребёнку, обратилась к ней дочь.

– Ладно, – махнула рукой миссис Симмонс. – Делай, как знаешь. Зови своего доктора.

Экономка остановилась в дверях и обернулась к Лиз:

– Мисс Симмонс, наш добрый доктор Уитни, как я слышала, сейчас сам сильно болеет. И вообще он очень сдал в последнее время. Возраст никого не щадит! Вы не возражаете, если я пошлю за доктором Хейлсвортом? Я о нём слышала прекрасные отзывы, хоть он и так непозволительно молод для доктора.

– Хорошо, – согласилась Лиз. – Посылайте.

Когда экономка ушла, миссис Симмонс томно обратилась к дочери:

– Лиз, дорогая, принеси мне книгу. Ту, что на моём столике, с закладкой. И можешь идти к своим цветам. А я тут поскучаю.

– Матушка, я могу составить вам компанию.

– Незачем, Лиз. Иди, слишком хорошая погода, чтобы сидеть в душной комнате. Да, перед уходом открой, пожалуйста, окно.