Катя Березуля - Классный учитель

Юра периодически отвлекался на телефонные разговоры – работа требовала решения вопросов, но всегда быстро подхватывал нить разговора и возвращал себе всеобщее внимание. Он рассказывал о своем бизнесе – фуры под его началом возили строительные материалы по всей стране (тут же устроили мозговой штурм маркетинговых идей – «Фуры от Юры» и прочее). После школы он пошел в дальнобойщики, скрывался от армии до 27 лет, а потом рискнул взять кредит на собственный грузовик, и пошло-поехало. Хорошо поехало, судя по всему.

Отомстить лично Небосенко мечтали многие, рассуждал про себя Тимохин. Знатный был задира. Все игрался – кого подставить, над кем пошутить, просто так учиться ему было скучно. Чем старше становились, тем опаснее становились затеи – вынудить одноклассника на спор выпрыгнуть со второго этажа, распустить грязный слух про самую тихую девчонку в классе. Вот она, Тамара, сидит рядом – все такая же тихая, неприметная, без обручального кольца на пальце.

Все уже немного выпили, расслабились, и скованность, чувствовавшаяся в первые минуты встречи, исчезла. Фадин Егор, бывший отличник, вполголоса что-то обсуждал с Семеном Ивановым. Иванов обожал историю, восхищался классным руководителем Ириной Васильевной, которая преподавала этот предмет. Все были уверены, что он в нее влюблен. Теперь он – преподаватель истории в городском университете.

В разных уголках стола шептались девчонки. Ну, как «девчонки». Некоторые заметно «обабились», а кто-то выглядел приятнее, чем в юности.

Громко захохотала Светлана. Она сидела напротив. Рядом Небосенко, то и дело посматривающий на соседку маслеными глазками.

– Да ну какие дети, сама как ребенок еще, – Светлана отмахнулась от Юры. Неужели он уже предлагал ей свои услуги в качестве поставщика генетического материала? Можно подумать, у Светы бы возникли проблемы с поиском такового, пожелай она завести детей.

Что-то пробубнила сидевшая рядом Тамара.

– Что говоришь? – наклонился к ней Тимохин.

Тамара небрежно кивнула в сторону Светланы:

– Да басню вспомнила. Попрыгунья Стрекоза лето красное пропела…

Тимохин снова посмотрел на Светлану – она ему улыбалась. Он улыбнулся в ответ.

– Может, еще не пропела, а? – подмигнул Тимохин Тамаре.

Та скептически хмыкнула.

Продолжалась оживленная беседа, когда в помещение вошел служитель церкви – черная ряса до пят, скуфья, небольшая бородка не оставляли сомнений в профессиональной принадлежности вошедшего. Когда он подошел к столу, все замолчали и уставились на него.

– Да мы еще не успели нагрешить! – нашелся Небосенко.

Реплика разрядила ситуацию, над столом вновь раздался оживленный гомон.

Тимохин встал и протянул руку мужчине.

– Привет, Коля, – сказал он и спросил остальных:

– Что – только я узнал Коляна?

Что тут началось! Разгоряченные спиртными напитками, все зашумели, повскакивали со своих мест, окружили Николая. Каждый считал нужным выразить свой восторг либо недоумение.

Расталкивая остальных, то и дело повторяя «да ладно», к Николаю подошел Небосенко.

– Ну, привет, Колян, – он также протянул руку.

Николай с теплой улыбкой ответил.

– Пойдем за стол, – Юра обнял одноклассника за плечи и повел ближе к своему месту, – я готов исповедаться.

Под общий хохот и гам расселись обратно.

Откуда-то послышалось: «Опять за старое, Небосенко».

Налив Николаю водочки и жестом пригласив остальных наполнить рюмки, Юра встал с места для произнесения тоста.

Все притихли.

– Ну что, простишь, что докапывался до тебя всю школу, а? – спросил Небосенко.

– Бог простит, – кротко ответил Николай.

Возникла неловкая пауза, Небосенко, видимо, не мог с ходу придумать остроумного ответа.

– И меня заодно, – продолжил мысль Николай и взялся на рюмку.

Старые недруги чокнулись и выпили.

Загалдели с новой силой, Николай на полчаса стал центром всеобщего внимания. Его род занятий вызывал интерес у всех присутствующих, которые из первых рук желали узнать ответы на самые разные вопросы, начиная от «Как проходит обряд крещения?» до «Существует ли Бог на самом деле?».

Тимохин посмотрел на часы. Видимо, все, кто хотел, пришли. А кое-кто из женщин уже засобирался домой. Он встал и постучал вилкой о рюмку.

Присутствующие затихли, взялись за рюмки, ожидая тоста, но Тимохин рассказал им о другом. Он поведал о печальной статистике, стараясь отследить все грани эмоций на лицах одноклассников. Страх, тревога, паника, безразличие, и в то же время нескрываемый интерес. Никто из одноклассников, Тимохин готов был поклясться в этом, не продемонстрировал реакции, которая выдавала бы удовлетворение или радость от получения информации о произошедшем.