Виктор Лученко - Сопротивление

Отчаяние овладело ею, наполнило до пределов. Её рубаха была измазана кровью. Я попытался поднять её, но девушка стала сопротивляться, пыталась вырваться.

– Лили, я пришёл за тобой. – Я обнял девушку, чтобы успокоить. Но резкий толчок отозвался во всех клетках тела запоздалой, но ослепительной вспышкой боли.

Сквозь ткань проступила кровь. С глухим стуком на пол упал окровавленный нож. Мне стало тяжело дышать, в лёгких что-то захрипело. Я почувствовал тошнотворный вкус чего-то тёплого, обволакивающего губы.

– Деймос! – На лице Лили отразился шок от содеянного, из глаз потекли кровавые слёзы. – Нет-Нет-Нет. Не умирай.

– Жизнь – это сон, – пролепетал я. – Во сне не ошибаются. Живи, будь свободна. Моя любовь будет охранять тебя.

Я сделал последний вдох и замер.

Страха больше не было. Как и не было меня…

Пастор

Я начал стрелять, но пули пролетали сквозь женщину, как сквозь дым.

– Неужели ты думаешь убить меня этим заговоренным металлоломом? – засмеялась Мара. – Ты жалок. Жаль только, я не умею сочувствовать. – Она подняла руку и сжала её в кулак. Уши заложило, и я почувствовал, как кровь схлынула с лица. Удушье. В попытке сделать хотя бы малейших вдох, я упал на колени, а револьвер с грохотом выпал из руки.

Мара прожигала во мне дыры, наполняла ядом. Тело свело судорогой, билось в агонии. Последнее что видел – блеск её глаз. Властный и безжалостный.

Тело не выдержало. Сила вырвалась на поверхность озера внутренней Тьмы, и я не мог её контролировать. Она двигалась облаком по всему помещению, разрастаясь и увеличиваясь, и всё вокруг стало высыхать, трухлеть и рассыпаться.

Мара с восхищением смотрела на происходящее и наконец разжала кулак. Отдышавшись, я поднялся на ноги с глазами живого огня, чёрного пламени.

– Наконец-то ты стал тем, кто ты есть, – воскликнула Мара, рассматривая свои руки, которые стали дряблыми, как у старухи.

– Не будь такой заносчивой, – ответил я, возвращая время вспять, отчего женщина вновь помолодела.

– Теперь я могу называть тебя твоим именем, Сеера?

Я проигнорировал её издёвку и вернулся к более важной теме разговора:

– Его судьба – удержать наши миры от разрушения, отсрочить фатум, который, благодаря тебе, неизбежен. Оставь его в покое, Мара.

– Нет, – раздражённо отрезала она, – он мой! Ты упустил нечто важное – Любовь, силу настолько могущественную, что перед ней меркнут все доводы разума. И она его погубит. Я позаботилась об этом.

– Это мы ещё посмотрим.

– Уже поздно, – ответила женщина и засмеялась.

По библиотеке разнёсся женский крик.

– Придет время Мара, когда ты решишь, что победила. Но это будет только начало. Ведь я помню кто ты, и не стоит забывать, кто я.

– Грядущее покажет, – бросила напоследок Мара и исчезла в чёрной дымке.

Я побежал к двери камеры, из которой доносился крик, и застыл на месте.

Вся комната была в крови: огромная лужа на полу, брызги на стенах и потолке. А в самом центре сидела Лили. На руках у неё лежало тело Деймоса, неподвижное, бледное, холодное и лишённое последней, единственной радости – быть с ней. По лицу девушки стекали ручейки кровавых слез, а широко раскрытые глаза выражали ужас. Всё её тело было покрыто ранами, а пальцы на руках изувечены.

– Ничего не бойся, любовь будет охранять тебя, – прошептала Лили, глядя на Деймоса. – Встретимся во снах.

Грусть сдавливала её сердце, изнуряя его одиночеством. Она нашла в нём всё, в чем нуждалась, а теперь Тьма затягивала её в никуда.

«Что бы ты не делал, всё ведет к одному исходу, – задумался я. – Удел? Предопределение? Фатум? Кто же тогда мы? Послушные куклы в руках ветра или же строители своих судеб? Кто знает… Неважно, всё идет по кругу или по спирали: в конечном счёте нас ждёт Тьма. Но есть ли возможность хоть что-то исправить? Возможно. Понять бы, как… Ведь всего одно событие может изменить всю жизнь, но всё равно приводит к одному и тому же концу. Две судьбы объединились в одно испытание… Но по какой-то причине никогда не обойтись без жертв».

Вернувшись домой, я не отказал себе в стаканчике крепкого. Но стоило только пригубить целебный напиток, чтобы унять тревожность, как в дверь постучали.

– Входи, Данталиан, – разрешил я. – Принёс то, о чём я тебя просил?

– Ну а как же, – ответил гость. – Правда там чёрт ногу сломит, и пришлось повозиться… Но я её нашёл! – Он достал из-за пазухи книгу и положил на стол.

– Молодец. – Тревога понемногу начала отступать. – Теперь ступай.