Alexandra Reinhardt - Почтальон для Евы

«Эй, Ева, выходи играть!», – громом раздавался многоголосый детский призыв соседской шпаны, знаменующий незамедлительный сбор во дворе. В стену с шумом начинал бить замызганный полосатый мяч, созывающий словно гонг местную детвору, и Ева стремительно неслась вниз по крутой винтовой лестнице навстречу вечерним игрищам. Те ступени были настолько круты, витиеваты и опасны, что Еву не раз посещала вполне взрослая мысль, когда она хваталась ручонкой за перила, и на скорости выписывала кульбиты в полутемном спуске: «Ну когда ж эту итальянскую лестницу исправят?».

Рустем резко дернул за отполированный годами набалдашник переключения скорости, с застывшим в нём навеки янтарным лакированным пауком, и неуклюже задал стандартный вопрос для всех путешественников: «Вы надолго к нам?».

Нетактичный интерес шофёра к чужим планам, выхватил Еву из ванильных воспоминаний. Она перевела растерянный взгляд на экран мобильного телефона. Почти за полтора часа пути треклятый роуминг никак не хотел отправлять смс старшей сестре.

– «А? Что? Сорри, я задумалась. Думаю, на пару-тройку дней всего. Умерла моя родственница. Нужно закрыть вопросы с наследством и обратно домой – в Париж».

– «Все, кто попадают к нам, не так уж скоро и возвращаются. Здесь слишком красиво и умиротворенно, и время, как будто замедляется», – ухмыльнулся Рустем, обрадованный внезапной дружелюбностью клиентки. Красивые женщины редко были благосклонны к нему. Зеленоглазая высокая статная спутница вдохновила его снова открыть зеркало и взглянуть на свою золотозубую улыбку по-новому, на этот раз с малознакомым ощущением – собственного величия. «Летом в наших краях особенно круто, хоть поток туристов не иссякает круглый год. Многие сюда приезжают после тяжелых болезней, чтобы восстановиться. Наш климат, вино и фрукты быстро поставят на ноги кого угодно. Пенсионеров очень много… А вот пассажирок, похожих на Вас, не так часто тут встретишь», – самодовольно продолжал таксист, пытаясь подхватить неожиданно возникшую тоненькую нить диалога.

Ева вежливо кивнула в ответ и демонстративно углубилась в написание путевых заметок. Красные ногти застучали по экрану. Прекрасный способ и запечатлеть свои эмоции, застолбив их в буквы, и заодно ретироваться из разговора с малознакомым навязчивым типом.

200-хсотый километр от Баку запах жареным в буквальном смысле. Сквозь негерметичные окна в салон, одежду и ноздри Евы стал проникать настойчивый гостеприимный аромат восточного шашлыка. Кислые ноты кизила и зеленых упругих яблок вперемешку с горным чабрецом и прожаренной курдючной бараниной, прыскающей своим пряным соком на шипящие угли, кого угодно заставят испытывать чувство нещадного голода.

Дорога в этот же момент лишилась своей аккуратной городской асфальтовой укладки и растрепалась камнями, шишками и щебенкой.

«Ну, вот и деревня…», – подумали оба.

Заметки в телефоне Евы (воскресенье 06 июня):

«Приезжая много лет назад сюда с родителями, хохоча и подпрыгивая в машине от местных ухабов и кочек, мы с сестрой прятались от мальчишек, торгующих жареными лесными орехами и каштанами, которые в буквальном смысле бросались к нам в открытые окна, предлагая свой нехитрый, но такой вкусный товар.

Яблони будто сходили с ума, как и положено молодым сластолюбивым женщинам – пару недель благоуханно цвели, а после месяцами стояли беременные плодами. А осенью, поспешно скинув сочный груз с веток, снова принимались за старое.

Встреченная по дороге деревенская живность округляла наши детские глаза до почти европейских размеров.

Буйволы, похожие на рогатые танки, спускающиеся с горных пастбищ, каждый к своему хозяйскому двору, протяжно завывали у двери на закате: «Пууууусти!». Им внимали через забор меланхоличные коровы с вечно грустными карими глазами и пятнистым выменем, к которому так и норовили прильнуть вечно голодные облезлые кошки. В ответ голосили бараны, похожие на предгрозовые облака и ждущие своей смерти в Курбан-Байрам. И повсюду сновали пожилые худощавые всадники-пастухи с белыми собаками, управляющие этим деревенским ансамблем.

До дома прабабки маршрут помню наизусть. Нужно проехать фруктовые сады до круглого пятачка, зовущимся центром, где всегда располагался оживленный восточный базар, густонаселенный торговцами пряностей, мяса и овощей. Свернуть от рынка направо, зажмурить глаза и досчитать до 100. И услышать, как со скрипом открываются пасти внушительных ворот самого последнего дома в конце центральной улицы».