Татьяна Шишимер - Обманувшие смерть

– Княгиня, простите, простите, ради Бога, что я втянул вас в это! Но, клянусь, никто и никогда ничего не узнает об этой истории от меня. Я ваш вечный должник.

С этими словами он передал мне кольцо.

– Я тебе верю, Штибор. А теперь, пожалуйста, оставь меня одну. Мне очень плохо.

– Может вам лучше подняться в комнату?

– Да, ты прав…

Я тяжело встала, оперлась на Штибора и мы направились в мою спальню. У дверей остановились.

– Прости, что я на тебя у моста накричала…

– Ну, что вы, княгиня. Это вы простите меня, что я вам сразу не поверил. Если вам понадобится моя помощь, я живу в самом крайнем доме в ближайшей деревне. Обращайтесь.

– Хорошо.

В комнате мне стало немного легче, хотя навязчивые картины из подвала не покидали меня. Я лежала на кровати и думала о том, как быстро человек все забывает. События сегодняшнего дня уже как будто были в далеком прошлом. «Скоро я забуду и мертвого колдуна».

Шторы, свисающие с балдахина, представляли собой темную, местами прозрачную ткань, напоминавшую звездное небо. Когда я их плотно закрывала, то словно отгораживалась от окружающего мира, а кровать становилась похожей на отдельную, летающую комнату. Обычно это успокаивало. Но в тот вечер, не смотря на то, что в помещении было тепло, я чувствовала грусть и холод. Наверное, потому, что рядом не было кого-то близкого, родного. Того, к кому можно прижаться и согреться и душой, и сердцем. Дедушка, мама, Карл, Курт… Никого. Почему-то именно Курта мне не хватало в тот момент больше остальных.

Я сжалась в комочек посреди кровати, пытаясь согреться, так и заснула. Меня терзали обрывочные, тревожные сны: война, предатели, мертвецы, мои родственники. За мной гнался колдун, и все это действо неизменно сопровождалось криками убитого дружинника. Последними его словами были, почему-то: «Открывай ворота!».

Я подскочила, села на кровати и прислушалась. Оказалось, что крики мне не приснились: это распоряжались около замка. Все бы ничего, если бы еще кто-то не вопил внутри его стен. Я спрыгнула с кровати, обулась, раздвинула шторы и бросила взгляд на часы. Было уже шесть утра, за окнами светлело. Я расчесала волосы и побежала по коридору к лестнице. В прихожей остановилась возле одной из дверей, ведущих в подвал. Именно оттуда доносились душераздирающие крики. Я колебалась лишь несколько секунд, но этого хватило, чтобы услышать стук лошадиных копыт во дворе.

Я тут же побежала к тяжелой входной двери и распахнула ее. Меня обдало порывом ледяного ветра с мокрым дождем, кожа покрылась мурашками. Погода последние дни прямо не баловала. Не обращая на это внимание, я направилась к воротам. Оттуда как раз показались всадники: Карл, Курт, Ян, Деник, Фолк. Ян был … на лошади дедушки. Его же самого не было. Я застыла, как громом пораженная, и даже не хотела думать о том, где он. Тем временем с жеребца слез Карл. Он широко улыбался и смотрел мне в глаза.

– Как ты тут, Лю?

Я не ответила, только спросила:

– А…где дедушка?

Карл спокойно кивнул в сторону всадника в капюшоне. Длинная тонкая фигура его показалась мне знакомой…Конечно, это был дед! Жив! Но почему так странно одет? Мои размышления прервал кузен.

– Ты не рада меня видеть?

Мы встретились взглядами и в голове сразу всплыли воспоминания той ночи. Я улыбнулась ему и взяла за руку.

– Что ты! Конечно, рада. Я так скучала и волновалась! Хорошо, что с вами все в порядке!

Я сделала шаг вперед и обняла кузена. Было очень приятно снова ощутить его рядом, почувствовать знакомый запах. Он поцеловал меня в висок и хотел что-то сказать, но его прервал бесшумно подошедший Курт.

– Карл, тебе нужно идти к Яну.

Кузен медленно повернулся, ища глазами Яна. При взгляде на Курта, в очах его вспыхнула ярость. Наконец, он зашагал к легионеру.

– Ты не пострадала? – Курт ласково погладил мои волосы своей тяжелой рукой.

– Нет, Курт, со мной все в порядке. А почему дедушка так странно одет и сидел не на своей лошади? Что случилось?

Курт окинул меня взглядом и заметил, что я вся дрожу.

– Что ж ты выбежала раздетая? Он снял с себя шубу, затем телогрейку, которую накинул мне на плечи.

– Извини, но в моей шубе ты утонишь. Пойдем в дом. Влад потом тебе все расскажет.

По дороге нас догнал дед, и мы втроем вошли в замок. Он все еще не снимал капюшона. Здесь повсюду ходили дружинники. Все шторы раздвинули, и мрачные комнаты постепенно наполнились утренним светом. Удивительно, но дедушке это не понравилось. Он покинул нас и пошел разбираться, кто отдал такой приказ. Мы с Куртом отправились дальше. Вдруг по моей спине пробежал холод. Я остановилась, как вкопанная, и так вцепилась в руку Курта, что должно быть ранила его ногтями. Из приоткрытых дверей подвала вновь донесся душераздирающий крик. Курт попытался подтолкнуть меня к лестнице, но я не сдвинулась с места. За дверью послышались шаги, и через мгновенье в проходе показался Фолк. Он тяжело дышал, а его руки и белая рубашка были забрызганы кровью. Мне стало так плохо, что я выдернула свою руку из ладони Курта и побежала к лестнице. Последнее, что я видела, прежде чем завернуть за угол, было то, как Курт одной рукой втолкнул Фолка обратно и зашел вслед за ним, захлопнув дверь.