Руслан Бирюшев - Рассказ первый. Слушайте эхо.

— Хорошо вы тут болтаете, я погляжу, — неожиданно обратился к ним коммандер Гёзнер, и, оттолкнувшись от края стола, распрямился, потёр поясницу. — Всё, Герман, хватит очаровывать барышню. Пора за дело.

— Готовность к взлёту. Поднять паруса, — коротко бросил Густав, подходя к штурвалу.

— Есть, — мигом подтянувшись и сделав серьёзное лицо, матрос наклонился к вспомогательному пульту, нажал поочерёдно две кнопки. Динамики, закреплённые снаружи мостика, разразились звонкими сигналами горна. Девушка подалась вперёд, прильнула к лобовому стеклу и увидела, как немногочисленные члены экипажа, до того праздно наблюдавшие за беготнёй пехотинцев, бросились врассыпную. Одни полезли на ванты, другие занялись швартовочными концами, третьи вовсе поспешили убраться с палубы – в том числе и Мария со своими солдатами. Капитан тем временем снял трубку с одного из телефонов, покрутил ручку:

— Машинное? Готовность к взлёту. Реактор не запускать. Берём ветер.

Ему что-то ответили, но Эрика не слушала. Затаив дыхание, она наблюдала, как поднимают паруса. Незамысловатое зрелище отчего-то вызывало у доктора Маан иррациональный, совершенно детский восторг – до замирания сердца. Хлопала и шуршала, трепетала на лёгком ветру парусина подложки, сияло, озарённое утренним солнцем, золотистое энергоулавливающее покрытие, переливались янтарные прожилки, тут и там вспыхивали на них яркие искры… Фрегат, как огромная птица, расправлял крылья, чтобы подняться в воздух.

— Вперёдсмотрящий сообщает – «чистое небо», — доложил рулевой, глядя куда-то вверх. Доктор проследила за взглядом матроса и увидела, что в основании «вороньего гнезда» – наблюдательного пункта на макушке грот-мачты – зажглись зелёные огни.

— Значит – над головой никого нет, при взлёте в чьё-нибудь днище не врежемся, — специально для неё пояснил Хайнц, так и стоящий у стола.

— Концы отданы, от причала отсоединились. Готовы к старту.

— Малый вверх.

— Есть – малый вверх.

Пол под ногами качнулся, послышался скрип, скрежет металла о дерево и камень… Корабль начал строго вертикально набирать высоту. С управлением до сих пор легко справлялись рулевой и капитан, однако на мостике один за другим начали появляться офицеры – зевающие и заспанные.

— С первым днём на задании, господа и дамы. И с добрым утром, — искоса глядя на них, Гёзнер завёл телефон, произнёс в трубку: – Камбуз, кофе команде мостика. Крепкий.

— Я бы тоже не отказалась, — заметила Эрика.

— У тебя будет нормальный завтрак, — оборвав связь, откликнулся коммандер. — Можешь себе позволить. Тебе-то с орбиты корабль не выводить и курс не прокладывать…

Он вдруг потянулся и вдохнул полной грудью. Довольно улыбаясь, кивнул сам себе:

— Полетели…

Солнце над Гамма Октопус-IV клонилось к горизонту, и на небе бледными серпиками проступали три луны. Ещё не стемнело, но для шахтёрского посёлка, расположившегося у края узкой лесистой долины, вечер наступил раньше – его накрыла тень от горной гряды. Однако зажигать ночные огни там было, судя по всему, некому…

Двухэтажное здание управы и длинные жилые бараки превратились в закопчённые коробки с пустыми оконными проёмами и провалившимися крышами. Схожая судьба постигла несколько подсобных зданий. На месте одного из складов громоздилась куча почерневших в пламени обломков. Соседние с ним хранилища накренились в стороны, с ближнего сорвало кровлю – всё говорило о взрыве. Невредимым выглядел лишь десяток приземистых домиков, расположившихся чуть на отшибе. В них, вероятно, жили специалисты с семьями и начальство. Позади посёлка, ближе к горам, можно было разглядеть врезанный в склон холма спуск в шахты. Ещё дальше высились громады трёх причалов – самый большой оказался занят обгорелым остовом грузового судна…

Неладное экипаж фрегата заподозрил ещё на орбите, когда провалились многочасовые попытки корабельного радиста связаться с колонией – точки и тире улетали словно в пустоту. На позывные никто не отвечал. Хотя у проблем со связью могло быть немало объяснений, это настораживало, и капитан принял решение спуститься к поверхности в стороне от поселения. Теперь собравшиеся на открытом мостике офицеры молча рассматривали то, что осталось от городка, с километровой дистанции, с высоты в пять сотен метров.

— Пиратский налёт? — предположил, наконец, Боодинген.

— Может и налёт… — протянул Хайнц, водя окуляром подзорной трубы из стороны в сторону. — Людей не видно. Ни живых, ни мёртвых… Эм, что думаешь?