Руслан Бирюшев - Ветер с Востока. Дилогия (СИ)

…Артподготовка началась около часа назад. Четыре огромные осадные гаубицы лупили поочерёдно, почти без пауз — то и дело одна из них изрыгала столб белого пара и с характерным шипением откатывалась назад, а в сторону осаждённой крепости улетал очередной увесистый «подарок». К гаубице тут же бросались артиллеристы — раздетые до пояса, мокрые от пота и злые, как черти. Среднеазиатское солнце ослепительно сияло в безоблачном небе, и жарко было даже в тени — что уж говорить о позициях бреш-батареи, где работали мощные парогенераторы. Николай Дронов, командир драгунской роты, наблюдал за пушкарями, сидя на краю стрелковой ячейки и натирая сухой тряпочкой лежащий на коленях нагрудник от кирасы. Смысла в этом не было — матовая оружейная сталь блестеть не стала бы и после надраивания зубным порошком — однако приводить в порядок остальное своё снаряжение Николай закончил давно, и теперь откровенно маялся.

— Николай Петрович… Господин штабс-капитан, как думаете, обвалят стену сегодня? — Поинтересовался у него ефрейтор Гарлушкин, занимавший соседнюю ячейку.

— Не думаю, — капитан со вздохом запрокинул голову, несколько секунд смотрел, щурясь, на висящий над батареей крошечный дирижабль-разведчик, играющий роль аэростата корректировки, потом опустил взгляд на обстреливаемую фортецию.

Ещё раз вдохнул. Неслышно, одними губами произнёс:

— Твари…

Там, между передовыми траншеями русских и высокими жёлтыми стенами Токмака, узловой хокандской крепости, словно скелеты древних гигантских тварей, чернели обугленные остовы пяти дирижаблей. Один из них лежал почти на самой внешней стене, навалившись бортом на контрфорсы. Топорщились почерневшие рёбра шпангоутов, редко налетающий ветер трепал остатки мягкой обшивки… Четыре средних транспорта и канонерка. Вторая канонерка успела отойти на безопасное расстояние, отделавшись легкими повреждениями. Вместе с воздушными кораблями на ничейной земле остались без малого пять сотен солдат и аэронавтов экспедиционного корпуса. В том числе две трети единственной в корпусе драгунской роты. Во главе с капитаном. Николаю повезло — неделю назад он был всего лишь поручиком, и в первом штурме не участвовал. Подчинённый ему взвод оставили патрулировать правый фланг на случай неожиданного нападения. Теперь взвод и составлял, собственно, всю роту…

А неожиданное нападение было — правда, не с фланга, и даже не с тыла. Сюрприз таила сама крепость Хокандского ханства. Брать её собирались наскоком, в один присест — высадив десант с дирижаблей, стремительно заняв стены, подавив всякое сопротивление. Предполагалось, что оружие и подготовка местных вояк устарели лет на триста, и от атак с воздуха глиняная крепостца не защищена. Но когда транспорты подошли вплотную, Токмак огрызнулся из вполне современных пневмопушек. Зажигательными снарядами… В итоге вместо стремительного наступления вышла недельная осада по всем правилам, а Дронов в двадцать шесть лет получил капитанское звание. Почему-то это совершенно его не радовало.

— Далась нам эта долина…, — пробурчал Гарлушкин, явно уловив портящееся настроение командира. — Чего здесь есть, кроме камней-то? Народец — нищий, дикий…

— Энто, брат, называется — политика, — включился в разговор поручик Горшков — лысоватый, загорелый мужик со старомодными висячими усами. Было ему тридцать, и был он, до недавних пор, унтером — а в офицеры попал по той же причине, по которой Дронов возглавил роту. — Политика, она, понимаешь, пустоты не любит. Места эти тыщу лет под Халифатом ходили — века, эдак, с десятого. Да только скорее на словах. Халифы в местные дела не лезли никогда, а последние лет двести и вовсе забросили. И вышло так, что аж три ханства — Хокандское, Хивинское и Бухарское — своей головой живут. А в наше время так не бывает. — Поручик прекратил обмахиваться мятой фуражкой и с усмешкой подкрутил ус. — Кто-то должен их подмять. И кто? Арабам не до того, китайцы из своей страны носу не кажут… Или мы, или англичане. Лучше мы, верно?

— А местные царьки много о себе возомнили. — Поддержал Николай, съезжая на дно ячейки. Он был рад поводу отвлечься от мрачных размышлений. — Вот надаём по щекам хокандскому хану — он и станет посговорчивей.