Руслан Бирюшев - Звезда над песками

В юные годы, ещё будучи старшеклассником, лейтенант Томас Хродгарсон немного интересовался высоким искусством — ровно с того момента, как обнаружил, что познания в поэзии и живописи привлекают девушек. По крайней мере, таких девушек, какие ему в те времена были по вкусу. Занимаясь же изучением картинных галерей и библиотек родного города, он подметил один интересный момент — художников и поэтов часто вдохновляла природа. На полотнах и в рифмованных строках то и дело мелькали прекрасные или дремучие леса, спокойные или бурные реки, горделиво вздымающиеся либо грозно нависающие горные цепи… Лишь в отношении пустынь творцы были поразительно однообразны — они описывали либо закат над песками, либо восход среди дюн.

Уже взрослым попав в самую настоящую африканскую пустыню и прослужив там несколько лет, Хродгарсон понял, в чём дело. Просто кроме восхода и заката в пустыне не было ничего интересного. Заброшенные города, оазисы, и тому подобное — это всё-таки не сама пустыня, а возвышенно описывать бесконечные однообразные барханы никакого таланта не хватит. Только солнце у горизонта на считанные минуты придавало застывшему песчаному морю некоторое очарование, крася его недвижимые волны в золото и багрянец.

Вот и сейчас, ранним апрельским утром, оно било в спину лежащему на песке лейтенанту, золотя макушки дюн и бросая от них длинные тени — столь замысловатые, что колонна вражеской техники, идущая полным ходом, среди них практически терялась.

— Ни одного танка. — Пробормотал Томас, плотнее прижимая к глазам окуляры бинокля. Из-за натянутого по самый нос шарфа слова офицера прозвучали глухо и неразборчиво, но его товарищ, залёгший чуть правее, согласно кивнул. — Однако головной броневик — пушечный. В башенке — орудие миллиметров на сорок, знаю я такие переделки. И второй — такой же. В борт или в башню нас прошьют запросто, только лобовой лист удержит… Остальные три — обычные бронетранспортёры, с пулемётами. А вот маленькие четвероногие машинки на левом и правом флангах — «Васаки», с автоматическими двадцатимиллиметровками. Могут доставить неприятностей, особенно твоим парням. — Том опустил бинокль, покосился направо. — Но комбинация не худшая, а, Марсад?

— Видывали и похуже, сэр. — Ухмыльнулся спутник — лейтенант-хемриец Марсад аль-Хаммами. Они с Хродгарсоном носили равные звания, но хемриец был туземцем, как и почти все пехотинцы его взвода, и значит, автоматически считался на полранга ниже. Томас старался не придавать этому значения, держась с Марсадом как с товарищем, а не как с подчинённым, однако тот всё равно упорно называл его «сэр».

— Судя по их скорости, начнём минут через шесть-семь. — Том проверил часы, сверил их с часами хемрийца. — Давай на позицию. Сигнал — мой выстрел. Ваша приоритетная цель — «Васаки», пехоту оставляем на потом.

Аль-Хаммами молча кивнул, спрятал оптический прицел от винтовки, заменявший ему бинокль, в кармашек, и тихонько сполз с гребня высокой дюны, на которой офицеры устроили себе наблюдательный пункт. Хродгарсон же ещё раз обвёл будущее поле боя взглядом — длинная «горная цепь» из смыкающихся дюн по левую руку, волнистая равнина по правую. Один из барханов метрах в семистах с той стороны венчали почерневшие от огня обломки тяжёлого сельджуского бомбардировщика — видимо, возвращался подбитым из налёта, да не дотянул. Рухнул на нейтральной земле, уйдя носом в песок, раскинув широкие крылья. Бомб в нём уже не было, водород из баллонов успели спустить, но топливо всё же загорелось, добив огромного летуна…

— За отсутствием в пустыне ориентиров, создаём их искусственно. — Хмыкнул лейтенант, убирая с лица шарф и опуская на глаза пластиковые защитные очки. Перекатившись на спину, съехал полметра вниз по пологому склону, встал и, спотыкаясь, придерживая фуражку, поспешил к своему танку, ожидающему у подножия дюны. На бегу замахал руками:

— Торрисон, Эйд, Вигги! По местам! Джонсон, заводи!

Из распахнутого люка механика-водителя показалась рука с оттопыренным большим пальцем — капрал Марк Джонсон из-за рычагов и не вставал. Остальные члены экипажа, дремавшие в тени машины, тоже дважды просить себя не заставили — повскакивали, в два приёма стянули с танка маскировочную сеть, душераздирающе при этом зевая, полезли внутрь. Ещё прежде, чем командир успел спуститься, танк зарычал дизелем и шевельнулся, оживая.