Ал Коруд - Чернильные небеса

– «Госпади! Да разве ж так можно с людьми?! За что ты их? Ирод ты окаянный, Хоспади!»

Дарья

Глаза разомкнулись, но взгляд все еще не сфокусировался, а память так и не удосужилась подсказать ничего из того, что происходило за последние сутки. Затем в глазах вспыхнул выпуклый до невозможной реалистичности образ умирающей Лидки и мне стало окончательно дурно.

– «О-хо-хо!»

Так, а где это я? Осторожно повернул голову и наткнулся взглядом на простоватые бумажные обои с каким-то цветочным рисунком. Лежу на чистых простынях, кровать широкая, крепкая, новодельная. Аборигенские лёжки обликом смахивают на советские из шестидесятых годов, панцирные с никелированными набалдашниками и ужасно неудобные. Поэтому попаданцы первым делом меняли в домах мебель. С тревогой заглянул под одеяло, без майки, но в трусах. Фу-у-у…

Что ж вчера все-таки было? В голове ощущалось легкое похмелье, но башка не болела. Значит, потребляли «казенку» и скорей всего под хорошую закуску. И то ладно!

– Встал уже? – неподалеку раздался ласковый женский голос, и я заполошно оглянулся. Так и есть – Дашка Русанова. Белобрысенькая молодка, чуть расплывшаяся в фигуре, но вполне еще миловидная. Она давно мне в Вершинино прохода не дает, то в гости на чай зовет, то проводить просит, да привезти что-нибудь из города. И зачем я старик ей и сдался? Ох, неужели я с ней пере…? Видимо, нечто такое промелькнуло у меня в глазах, Даша кисло усмехнулась в ответ и махнула рукой:

– Успокойся, ничего у нас не было! Тебя хватило только до постели дотащиться. Покуролесили вы там вчерась на славу, пивуны собрались знатные. Хорошо хоть не облевался ночью. Вел себя как порядочный.

Я только сейчас заметил заботливо поставленный рядом с кроватью тазик. Ну, как говорится, спасибо и на этом.

– Есть что попить, Дашуля?

– И попить, и закусить, – мягкая улыбка так и расцвела на лице Дарьи, я даже невольно залюбовался ею. Мастью молодая женщина была похожа на одну нашу известную актрису, играла дочь лесника в фильме «А зори здесь тихие», такая же белобрысая и простецкая. Кожа тонкая, щеки враз расцветают, подобные ей люди обычно плохо загорают, только краснеют, волосы белесые, но пышные.

«Наверное, они на ощупь мягкие, как и некоторые части тела, » – вдруг подумалось мне, а Даша вспыхнула и исчезла из проема.

Дамы почему-то сразу понимают, когда смотришь на них, как на Женщин с некоторым вожделением или восхищением. С бабами оно, конечно, и хлопот не оберешься, зато, когда потребуется, кто ж с ними в плане ухаживания сравнится! Стол Даша выкатила поистине «Царский». Перво-наперво мне подали стаканчик с капустным рассолом, затем пододвинули кружку с горячим и неимоверно крепким чаем. Как только меня в пот бросило, на столе возникла тарелочка кислых «антипохмельных» щей, а под нее, знамо дело, стопочка беленькой. Лепота! Сказка неописуемая!

– Не бойся, это «казёнка», – Даша присела напротив меня, по-бабьи подперев щеки руками.

«Казёнкой» в наших краях называют водку, выпускающуюся на местном официальном винзаводе. Всего три сорта: «Русская», «Ржаная» и самая лепшая «Пшеничная». Народ, в особенности в деревнях, конечно же, гнал самогонку, которая, однако, доверия не внушала и имела своим последствием гнуснейшее похмелье. Мне же сегодня повезло со столом и хозяйкой. Представляю, как бы я мучился сейчас в общаге, давясь водой, прямо из горлышка чайника, и закусывая её подгорелой яичницей.

– Ну, как?

– Ой, спасибо, Дашуля! – как довольный и объевшийся кот, я отвалился на спинку дивана.

– А мы-то как вчера испугалися! Макаровна забежала в магазин и давай стращать! Мол, оборотень цельную прорву народа в коровнике порешил, и наших вершининских, и городских. Я сразу о тебе подумала, кто ж еще из города у нас сейчас работает-то?

– Да ладно тебе, не так все и страшно было. Успели упыря замочить!

– Это точно ты его застрелил? – испуганно взглянула на меня Даша.

– Да, кто ж еще! – горделиво выпятил я груд., – Может, герою, того, еще нальют?

Даша притворно вздохнула.

– А надо ли? Тебя и так вчерась от председателя еле вытащила. Собрались там, херои! Крику-то, дыму!

– И то, правда, – мне вдруг стало отчего-то жутко неудобно. Вчера все-таки два человека погибло. Именно в этот неловкий момент память услужливо подсунула самые яркие образы прошедшей гулянки. Я-то хоть нервы вчерась лечил, так мне тогда погано было, а эти … Все ведь предписания, ироды, нарушили, а люди в итоге умерли. На душе сразу заскребли кошки. Даша тут же заметила моё переменившееся настроение.