Ал Коруд - Чернильные небеса

– Может, Петрович, уксусу принести?

Я тяжело вздохнул. Ну кому понравится делать внеплановый ремонт деревенского трубопровода, в котором «вдруг» упало давление? И вдобавок ко всему прочему, это чертово поворотное колено никак не хотелось сниматься со стены. Так всегда бывает – девяносто процентов рабочего времени теряется из-за нескольких мелких заковык. Обыкновенный закон подлости!

– Да не надо, Матвеич, – еще раз вздохнув, я двинулся к своей рабочей сумке, доставая оттуда патентованное немецкое средство от ржавчины. Это в миллениуме всяческие «ведэшки» и куча другой химии совсем не редкость, а в данном временном слое подобные этому затыку та еще проблема. Вот ведь как, оказывается, мучились наши предки! Страшно представить, что же было тогда в бронзовом веке?

Наконец, заржавелая гайка поддалась. Поменяв длинный ключ на более удобный торцовый, я выкрутил все винты и снял колено молокопровода со стены.

– Так и есть, Матвеич, засорилось. Сколько ж можно твоим балбесам втолковывать, чтобы сиськи коровам тщательней мыли!

– О-хо-хо, – всплеснул руками Хлебородов, зампредседателя здешнего госхоза. – Да рази этим дурням есть како дело? Присылают к нам кого ни попадя! Твою ж меть!

– Ладно, сейчас прочистим, и надо будет всю систему заново промыть. И еще – мне бы вот сюда болты свежие надобны. А, Матвеич?

– Болты найду, – Хлебородов поспешил к выходу, а я начал искать глазами своего помощника Петьку. И где же этот паршивец ошивается? Опять лясы с доярками точит? Жёнки тут сочные, на молоке и свежем воздухе настоянные, такой и «кинуть» разок не грех. Но совсем не значит, что делать это надо в рабочее время. Вот ученичков присылают порой, хоть стой, хоть плачь. Иногда, правда, попадаются толковые ребята, но чаще лодыри, просто привыкшие отрабатывать время, типичный для моей эпохи "офисный планктон".

Ну, вроде как работа на сегодня закончена. Я бросил взгляд на часы, до обеда управились, значит, ночевать будем дома.

– Петька, здесь докручивай, пойду, перекурю.

Вообще-то, я не курю, так иногда за компанию сигарку засмолю. Но на селе такой воздух, что не грех его немножко и отравить. Снаружи же пахло настоящей деревней! Тем самым субстратом, что дает городу все – еду, питье и прочее различного фасона сырье. То бишь навозом! Он-то и есть истинный аромат жилой сельской местности! Куда же без сего продукта жизнедеятельности крупного рогатого скота деваться? Все в деревенском бытие крутится вокруг навоза. Без него не будет урожая, не будет и самой жизни. Не зря в старину корову называли кормилицей и обозвали так отнюдь не только из-за молока.

Городскому обитателю сию истину понять сложно. Он живет совершенно по другим законам и лицезрит лишь конечный результат тяжкой "борьбы за урожай" в виде готовых продуктов на полках магазинов. Вершининский коровник не был похож на то, что представляют себе при этом названии горожане. Здесь не валялись на полу залежи навоза, наоборот, все блестело чистотой, в том числе и коровы. А удобрения натурального производства уже давно были вывезены на поля, чтобы со снегом войти в разопревшую почву.

Я с удовольствием подставил голову весеннему солнцу и осторожно вдохнул отдающий пряной талостью воздух. Конец марта – самый обманчивый месяц. Весна вроде как уже смело заявляет свои права: ярким солнцем, огромными сосульками, звонкой капелью, радостным птичьим щебетом. Но также и зима то и дело напоминает о себе морозистыми утренниками, туманами, а то и незнамо откуда сыпанувшей снежной крупой.

– Есть закурить?

Мрачноватый скотник Николай молча протянул мне пачку сигарет без фильтра, вроде нашей приснопамятной советской «Примы».

– Неплохой табак, – вдохнул я сигаретный дым. – Да хоть табак, а то в наше время в сигареты всякую дрянь сыпать начали, вот и завязал с этим делом.

– Хм, – Николай невесело усмехнулся, – так-то у вас! У нас с производством полный порядок был, – он с тоской оглядел унылые окрестности. – Эх, и здесь все не чин чинарем. Что за страна?

Николай попал в Среднерусье из слоя, где в начале семидесятых мир принялся претерпевать значительные изменения, холодная война закончилась вничью, железный занавес рухнул, теория общемировой конвергенции заработала на практике.

В итоге к 2000 году СССР хоть и потерял несколько республик, но был вполне себе жив, живехонек. Частная и корпоративная собственность суверенно сосуществовала наравне с общесоюзной государственной. Русский социализм стал похож на скандинавский, а вместо орды армий всевозможных маленьких государств существовала Военная Полиция ООН, которая только того и ждала, где бы ей навести "порядок". Русские и американцы поделили общемировые "сферы ответственности" и больших пакостей друг другу не создавали, обратив освободившиеся после разрядки ресурсы на космос и глубины океана.